And it’s been a while
Since I could hold my head up high
And it’s been a while since I first saw you
And it’s been a while since I could stand on my own two feet again
And it’s been a while since I could call you
And everything I can’t remember
As fucked up as it all may seem to be
I know it’s me
I cannot blame this on my father
He did the best he could for me…
(Staind — It’s been a while)
========== 1996 год, 20 августа, вторник ==========
Как бы то ни было, именно с того похода в гости к Мерфи что-то изменилось — именно в тот день когда Том с Биллом, абсолютно потеряв счет времени, просидели в тени шалаша и наперебой рассказывали друг другу всякие истории из жизни.
Том не представлял, что на самом деле этот стеснительный парень мог вести себя так — он словно открылся, как книга, которую можно с легкостью читать. Билл больше не смотрел в пол, не бормотал себе под нос и не стеснялся. На самом деле он оказался очень веселым — у Тома под конец их маленькой беседы трещали ребра, так ему было смешно слушать, как новый знакомый рассказывал свои истории.
Младший из братьев Мёрфи поведал про то, как один раз упал с велика в кусты с высоченной крапивой, и его три дня лечили от страшнейших ожогов, которые жутко чесались. На смену этой истории пришел рассказ о позапрошлом Хеллоуине, когда Тайлер проспорил Биллу, и ему пришлось ходить с младшим братом по домам в костюме Питера Пэна — в трико и шляпе с перышком. Затем Билл рассказал о школе. О своих немногочисленных друзьях.
Том едва ли не плакал от смеха — у него в запасе нашлось бы не так уж много похожих историй, да и хороших друзей у него тоже не было. Зато слушать Билла оказалось просто уморительно, особенно, если представить насупившегося Тайлера в зеленом трико за выпрашиванием конфет.
Том и Билл уже лежали на полу, икая от смеха, когда тот самый брат, видимо, услышав их голоса, заглянул в шалаш. Сразу после этого он позеленел, потом посерел, потом побагровел от гнева и, наконец, взорвался, подобно как следует взболтанной на жаре бутылке с Колой.
Билл смеялся так, что ему стало все равно, даже если старший отвесил ему десять подзатыльников. Широкоплечий брюнет как следует тряхнул братишку за шкирку и напомнил ему свистящим шепотом, что, во-первых, в шалаш нельзя приводить посторонних — таковы правила. И во-вторых, Симона и Гордон, которые к тому времени уже обошли весь дом и пересмотрели все семейные фотографии Мёрфи, обыскались обоих мальчишек. Спасибо, что не вызвали полицию.
Узнав, что наступил уже девятый час вечера, Том пришел в ужас. Ему немедленно стало не до смеха.
Братья Мёрфи настояли на возвращении на участок длинным путем. Переглянувшись между собой, они зайцами полетели к парадному входу со стороны улицы, не рискнув возвращаться через дыру в заборе, ведь было не исключено, что разозлившийся Гордон бродил где-то неподалеку.
Им влетело обоим, но Биллу чуть сильнее. Гордон схватил его за шкирку и, не говоря ни слова, поволок в дом. Том даже не успел попрощаться с ним. Сам же он отделался весомым выговором от матери и вынес из этих нравоучений самое важное: убегать без спросу в малознакомом городке — плохо.
Пока Симона вела своего непутевого сына домой, Том улыбался, спрятав нос в ворот футболки. Воспоминания о сегодняшнем дне были слишком свежи в его памяти. А еще, они были слишком приятны. Он возвращался мысленно к веселому смеху и улыбке Билла, и его разбирало от мысли, что он нашел такого друга.
Он лишь надеялся, что мальчику не сильно влетит.
***
С того дня Том не часто видел Билла, только раз, мельком, когда выглянул из окна и заметил, что тот таскает в кучу какие-то вырванные с корнем сорняки на заднем дворе, а его брат в это время возится рядом, занятый вскапыванием грядок. Мистер Мёрфи находился неподалеку — пытался наладить систему полива, явно отбивающуюся от рук. Билл был в низко надвинутой на лоб кепке от солнца, так что Том не смог разглядеть выражение его лица. По крайней мере, друг выжил после нравоучений Гордона.
Том усмехнулся этой мысли и задернул шторы обратно. У них с Симоной тоже находились дела все эти дни. Мать зря времени не теряла — она уже успела выяснить все родительские вопросы относительно школы, так что Том был схвачен за шкирку и немедленно отправлен на осмотр учебных учреждений по соседству.
Как подсказал Гордон, нормальной репутацией славились только Джефферсон, Гарфилд и Хавторн. Немного подумав, Симона решила отдать Тома в ту же школу, куда ходили Билл и Тайлер.
Директор, миссис Ханн, обрадовала Симону новостью, что у них как раз не хватает учеников в третий класс, и они будут рады любому студенту. Узнав, правда, что мальчику всего семь лет, она несколько сопротивлялась, посчитав, что это неправильно, но Том немедленно выдал ей целый научный пассаж про интегрированные математические уравнения, затем сразу же раскрыл тему по оптике из физики, эпизодично осветил полимеры по химии и генетические отклонения, которые проходят в старших классах по биологии, завершив все это развернутой благодарностью на немецком языке.
Челюсть директора долго не возвращалась в прежнее положение. Она приостановила рукой ассистента, как раз заходившего в кабинет с пачкой тестов и намерением забрать мальчика в класс, где все сдавали вступительный экзамен. Разумеется, миссис Ханн тут же приняла верное решение и сказала, что этого ребенка они возьмут и так, в виде исключения.
Такому фокусу Тома научил отец — он всегда знал, как найти выход из ситуации, которую хотелось разрешить поскорее. Не сказать, конечно, что Симону устроил подобный научный доклад сына. Но директор провожала семейство МакГрат с удивлением, так что приходилось признать: они хотя бы произвели впечатление. Да и выбор у нее был невелик — из всех школ эта оказалась самой лучшей.
В этой школе многие уроки вел один учитель, и Том, недолго думая, подошел к доске со списками детей, принятых в третий класс. Пробежав их все глазами за три секунды, он нашел строку: Мёрфи, Билл и записал рядом свою фамилию.
Так он и оказался в одном классе со своим новым другом.
***
Cразу после рейда по школам Симона быстро закинула сына домой и поехала на работу — устраивать свою собственную судьбу, весьма запущенную из-за хлопот и переезда. Потому Том, под клятвенное обещание оставаться хорошим мальчиком до шести часов, был водворен домой и оставлен там до лучших времен.
Он обрадовался шансу дочитать второй том учебника по математике, закончить который ему не дали дела и связанная с ними беготня. Мальчик взял стакан с лимонадом, раскладной стул, книгу и отправился на задний двор — наслаждаться остатками лета. Но его мечтам, разумеется, не суждено было сбыться.
— Пссст! — услышал он со стороны соседского забора на середине параграфа.
Том поднял глаза от книги, и улыбка расплылась на его лице помимо воли. За забором стоял Билл и тоже улыбался.
— Привет! — Том покинул свой стул и подошел к нему, облокотившись на забор. — Ты чего в такой толстовке, жара же на улице?
Билл действительно вышел к нему в черной кофте на молнии с длинным рукавом, в солнечных очках, совсем как заправский шпион, не смотря на жару градусов под тридцать, греющую воздух раскаленным дыханием.
— Нет, мне нормально, — отмахнулся старший друг, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. — Слушай, в продолжение нашего разговора… — он слегка опустил очки на переносице, взглянув на Тома поверх стекол. — Отец сегодня на работе, и мне пришла идея — я хочу тебя кое с кем познакомить.
— С президентом Америки, минимум! С таким видом только охрана за знаменитостями ходит, — предположил Том.
— Это особо секретная миссия.
— Да. Как и прошлая твоя затея. Мне к тебе зайти?
Билл быстро закивал. И, с таким же заговорщическим видом, спрятавшись по самые очки в ворот толстовки, исчез в направлении своего заднего дворика.
Том выпил стакан лимонада одним залпом, вытер тыльной стороной руки мокрые усы и отправился на разведку — узнавать, что там взбрело в голову его новому сумасшедшему другу.