Поэтому когда альпинисты изучают маршрут, они интересуются не только крутизной и протяжённостью сложных мест, но и тем, что за порода, насколько она разрушена, какие крючья в ней лучше держат. И высшей квалификацией альпиниста является умение пройти по “живому”, не сбросив ни одного камня.
Технический приём “маятник” используется в альпинизме и скалолазании довольно широко, в основном на отвесных стенах. Например, при переходе с одной вертикальной щели на другую, между которыми невозможно пройти свободным лазанием. В щели забивается крюк, продевается верёвка, альпинист спускаеч тся на несколько метров и, вися на верёвке, отталкиваясь и раскачиваясь вдоль стены, перелетает на параллельную щель.
На среднем плато выдернули жёлтую американскую верёвку, которая прошивала четыре-пять сераков на глубине одного метра.
Ледопад, как и место базового лагеря, — музей истории покорения Эвереста. Эта гигантская ступенька ледника Кхумбу — как грандиозная витрина с постоянно меняющейся экспозицией, на которой демонстрируется разнообразнейшее снаряжение десятков экспедиций. Хронологически распределение экспонатов напоминает геологический срез: на нижних полках следы пионеров ледопада — британцев и швейцарцев, наверху — богатая коллекция болгарских и японских вещей, оставленных в 1981 году. Там, где ледопад прекращает своё не заметное глазу падение и переходит в спокойный долинный ледник, нам даже удалось найти свидетельства пребывания экспедиции сэра Джона Ханта (1953 г.). Выше, где ледопад открывает и закрывает свои трещины, повторяя изгибы скального ложа, встречались то французская пластиковая банка, то испанская верёвка, то итальянский карабин. Перед выходом на 6100 обнаружили болгарскую лестницу в хорошем состоянии. Иногда эти вещи путём сложного перемещения слоёв выносит на поверхность или даже на верхушку серака, иногда их замечаешь в стенках трещин на пяти-, десятиметровой глубине. Есть они и глубже, но там темно.
К сожалению, ни капли огромного труда, затраченного альпинистами на прокладку дороги через ледопад, не может быть использовано их последователями. Подвижки ледника и разрушительное действие солнца за три-четыре недели приводят дорогу в полную негодность.
22 марта. Общий день отдыха. Хотя до сих пор минуты свободной не было.
Итак, наконец-то собралась почти вся экспедиция, кроме Ефимова, Ильинского, Кононова, Трощиненко. Они до сих пор идут с караваном. Вчера полдня мы “отходили” от работы на маршруте. Надо заметить, что после каждого выхода устаёшь так, что последний подъём к палаткам — три метра перепада — преодолеваешь в несколько приёмов. Особенно изматывает палящее солнце среди царства снега и льда.
В лагере обычная суета новоселья. Устанавливаются палатки и антенны, сортируются продукты и снаряжение, распаковывается и “перенюхивается” личное барахло.
Под личные вещи нам с Володей выделили три баула на двоих, и они были забиты, до отказа. Все мы. впервые участвовали в подобной экспедиции, не имели опыта и чёткого представления о том, что же конкретно нужно брать с собой. Какие кошки будут лучше держать на этом льду? Какие рукавицы потребуются на леднике, какие на скале и какие на самом верху? Все взяли по две-три пары ботинок, большое количество тёплого белья, носков, солнцезащитных очков. Мы получили абсолютно всё снаряжение, необходимое для жизни и работы, но, конечно, каждый привёз или свою любимую рубашку, или исключительно удобные штормовые брюки, или кошки собственной конструкции, проверенные на многих сложных восхождениях. Я в основном ориентировался на то, что было выдано, но некоторые вещи переделал ещё дома (беседку, рюкзак, ветрозащитный костюм), а другие подгонял уже в базовом лагере.
Между делом, под шумок, нам четверым, занятым на продуктовом складе, удалось помыть головы. Это событие произошло впервые за последние две недели, и мы прямо блаженствовали. А если всё пойдёт нормально, то мы и баню устроим.
Ребята, только что пришедшие в базовый лагерь, чувствуют себя по-разному. Большинство нормально, у некоторых болит голова. Хуже всех приходится Володе Воскобойникову, который впервые на такой высоте. Вчера почти не вставал. Сегодня отдаёт кое-какие указания шерпам на кухне.
Владимир Александрович Воскобойников — заместитель генерального директора Всесоюзного научно-исследовательского института пищевой промышленности и концентратов, кандидат наук, очень грамотный специалист своего дела. Мы познакомились с ним на летнем сборе 1981 года на Памире, куда он приезжал для отработки “гималайского меню”. Он сразу нам понравился, а когда встал за плиту и приготовил несколько блюд, мы. были в восторге и приложили все силы, чтобы уговорить его поехать в экспедицию. И не ошиблись. Безвылазно находясь в базовом лагере в течение двух месяцев, он не уставал придумывать новые блюда, удивлять каждого его любимым лакомством, находить тёплые слова для уставших, расстроенных, огорчённых...