– Кстати, о ремонте. Не все знают, что Женя имел одну специфическую страсть – ремонтировать всё, что поломалось. Притом не имея, как правило, никакого профессионально-компетентного отношения к вышедшему из строя предмету или аппарату. Эта Женина особенность, скорее всего, была проявлением того нерастраченного детского начала, которое лежало в основе всех его шуток и выходок. Стоило поломаться телевизору, магнитофону или автомобилю – Женя тут же бросал все свои дела, доставал инструменты, откручивал то, что откручивалось, влезал внутрь механизма, долго там ковырялся, а затем, устало вздохнув, констатировал: «Да-а, тут дела серьёзные!» И дальше, словно самому себе улыбаясь, добавлял: «Я-то думал, сейчас быстренько всё исправлю; молотка, отвёртки и плоскогубцев мне будет для ремонта достаточно». Домочадцы же, на протяжении ремонтных работ неустанно просившие не лезть туда, где ничего не смыслишь, теперь имели возможность слегка поддеть мастера: «Ах, как жаль!.. А мы надеялись, что ты там сейчас молоточком пару раз стукнешь – и всё будет в порядочке. Мастер всё-таки как-никак! Хорошо в таких делах разбираться должен!..»
– Вот мы здесь выпиваем, шутим, хорошо закусываем, Жене на памятник стопку с бутербродом поставили… А знаете, что я вдруг захотел сказать?.. То, что мне Женьку было всегда жаль. Жаль потому, что он всегда жил впроголодь. Даже когда приходилось нам с ним гулять на шикарных застольях и все от души закусывали, Жека только салатики да грибочки на столе высматривал. Но организм его, знаете, действительно быстро срабатывал, если вдруг наш герой, забыв про всё, наедался всласть. Уже на следующий день Женя вставал на весы и с огорчением обнаруживал, что на килограмм поправился. Он тут же начинал изнурять себя физическими упражнениями и голодом. Правильно я говорю?.. Вот – родные люди могут подтвердить.
– Всё верно. Стоило ему на кило поправиться – он тут же на пол: отжиматься, качать пресс, приседать, прыгать, хлопать себя по щекам, периодически взвешиваться и разглядывать лицо и живот в зеркало… Как-то раз гуляла у нас дома какая-то Женина компания: все выпившие и сытые, а хозяин только соком да овощами-фруктами пробавлялся, с завистью глядя на окружающих. Наконец, когда было почти всё уже съедено и гости разошлись по домам, часа в два ночи, Женя не выдержал и говорит супруге: «Пельмени у нас ещё есть?» – «Есть в морозилке», – отвечает Элла… И, махнув рукой на послезавтрашнюю съёмку, вегетарианец отчаянно командует: «A-а!.. Вари пельмени! Всю пачку! И сметану давай!..» Но наступил следующий день, Женя просыпается, заходит в ванную, глядит на себя в зеркало – и с криком выскакивает оттуда: «Элла! Я же тебя просил не давать мне жирной еды! Что же это такое! A-а? Элла!.. У меня ведь завтра очень важная съёмка! Ты посмотри, на что морда стала похожа от твоих пельменей! Конец света! Это же просто вредительство какое-то!.. Ну нет жизни никакой, и всё!»
– Точно, точно! Узнаю Женькины словечки и интонации. Особенно его – «вредительство». Он мне этим «вредительством» однажды все уши прожужжал, когда мы в Канаду на чемпионат мира по хоккею летели поддерживать своими песнями наших. А за вредительство мы с ним тогда сочли действия наших жён при сборе чемоданов в день отлёта. Вышло так, что моя любимая супруга вдруг обнаружила в собираемом мной чемодане глубоко спрятанную пачку презервативов. Прошу прощения у женщин, но правда – она ведь есть правда, и никуда от неё не денешься! Так вот: вытаскивает она эту пачку и с выпученными глазами – на меня! Я сразу давай отбрыкиваться какими-то несвязными оправданиями и как-то само собой вдруг перебрасываю всю ответственность за «шарики» на Женьку. Мол, это он меня попросил взять их – для него, – потому что Элка все его карманы и чемоданы проверяет и, дескать, от её рук и глаз ему никуда не скрыться. Моя орёт: «Женя, говоришь?! Хорошо! Сейчас позвоню Элле!..» Я ей и так и сяк: не звони Элле, мол, они с Женей ещё накануне были якобы в ссоре и только вчера помирились, а тут ты со своими презервативами!.. «С моими?! – завелась ещё пуще моя зазноба. – Я сейчас выясню всё у Эллы, каким это образом их презервативы оказались в твоём чемодане!..» Короче, звонит она всё-таки Элле, а там – вы не поверите, – словно в анекдоте, такая же ситуация, как у нас: Элка выясняет у мужа, для каких целей тот пытался перевезти через границу пачку «резиновых», замаскированных под лекарство! А Женька ей парит мозги, что он старался вовсе не для себя, а для меня и что это я его попросил о таком одолжении, потому как пребываю в ссоре с женой, изнывая без женщины, что у меня сейчас лажа с деньгами и не хватает даже на презерватив!.. В общем, его белиберда наложилась на мою лапшу, всё это в головах наших жён перемешалось так, что и они друг с другом разругались, а нас вообще матерными словами послали не просто в Канаду, а гораздо дальше! Как говорится, и смех и грех… Ну а для нас с Женей всё это было вроде бы как бы «вредительством». Ведь в те годы не так-то просто было нам, «совкам», осмелиться за кордоном себе контрацептивы приобрести: зоркие глаза и уши «шестёрок» блюли нашу нравственность постоянно, да и валюту свою мы на другие цели берегли, нежели презервативы. Ещё раз пардон, мадам-с, если рассказал чего непристойного для слуха.