Дома, у любимого рояля
Вечер памяти Евгения Мартынова.
Государственный центральный концертный зал «Россия»
…Как и положено по обычаю, в течение сорока дней после кончины все Женины вещи и, в том числе, ноты никто не трогал. На рояльном пюпитре стояли клавиры песен, нотная тетрадь, стихи. Рядом, как всегда, лежали карандаш, резинка, шариковая ручка. Самый верхний листок из стопки бумаг, находившихся на пюпитре, все эти дни глядел на нас оптимистичной, до боли жизнеутверждающей надписью «Спасибо, песня!», тогда воспринимавшейся почти как злая насмешка судьбы. Во всяком случае, данная риторика, попадаясь на наши глаза, только усугубляла тяжёлое эмоциональное состояние и была словно не к месту, не ко времени, не к мыслям и не к чувствам. Это были стихи Николая Доризо, написанные рукой автора, которые брат собирался положить на музыку и к которым он осторожно «пристреливался», вживаясь в материал. Родилась ли в душе композитора искомая мелодия – теперь уже мы никогда не узнаем. Но стихи, тронувшие его сердце – и довольно символичные, – я приведу полностью, как имеющие к Мартынову непосредственное отношение:
Там же, в стопке бумаг, я обнаружил и другой листок со стихами, который, наверно, простоял на пюпитре всё то время, сколько я помню Женин красно-коричневый рояль. Листок с машинописным текстом стихов Игоря Кохановского периодически появлялся сверху других бумаг, но потом снова тонул в них. Женя напевал варианты мелодий на поэтический текст о «лебедином полёте», предлагал стихи мне, сожалея о том, что хороший песенный текст пропадает… Позже, когда брата не стало, я позвонил поэту, поинтересовался историей рождения стихов и соображениями автора об их дальнейшей судьбе. Игорь Васильевич поведал мне, что написаны они были чуть раньше появления на свет «Лебединой верности», но предложены брату, когда «верность» уже зазвучала, обозначив молодого композитора как «мэтра по лебединой тематике». Появление же вторичного лебединого сюжета в творческом портфеле другого композитора выглядело бы в те годы смешно – при столь громадном успехе мартыновского шедевра, – потому поэт предложил стихи самому Мартынову, на перспективу. Тем более, что Женя пару-тройку месяцев до того подобный «лебединый» сюжет, можно сказать, сам и заказывал. Однако в дальнейшем композитор, как ни примеривался к милому его душе тексту, тоже не осмелился попробовать второй раз «войти в одну реку», хоть и оставил после себя письменные мелодические наброски неоформившегося запева и такого же «сырого» припева.
– Пусть эта ненаписанная песня будет в память о Жене, – сказал мне тогда поэт. – Благодаря ей мы всё-таки написали две другие, не самые наши плохие песни – «Чудо любви» и «Весёлый зонтик». Видно, такова уж судьба…
Однако на том, как вы уже знаете из моих откровений (из Алфавитного указателя-справочника сочинений Е.Г. Мартынова и дополнительной информации к нему), судьба прекрасных стихов, давших название сей книге, отнюдь не закончилась. В 2014 году мы с поэтом снова вернулись к ним: доработали Женины мелодические наброски и литературный текст, сотворили песенный клавир и инструментальную фонограмму, показали свой проект певцу Николаю Баскову, – и в большом концерте в Государственном центральном концертном зале «Россия» песня «Белокрылый полёт» взлетела!.. Вот её, поистине небесный текст: