Свой слогъ на важный ладъ настроя,Бывало, пламенный творецъЯвлялъ намъ своего герояКакъ совершенства образецъ.Онъ одарялъ предметъ любимый,Всегда неправедно гонимый,Душой чувствительной, умомъИ привлекательнымъ лицомъ.Питая жаръ чистѣйшей страсти,Всегда восторженный геройГотовъ былъ жертвовать собой,И при концѣ послѣдней частиВсегда наказанъ былъ порокъ,Добру достойный былъ вѣнокъ.
XII.
А нынче всѣ умы въ туманѣ,Мораль на насъ наводитъ сонъ,Порокъ любезенъ и въ романѣ,И тамъ ужъ торжествуетъ онъ.Британской музы небылицыТревожатъ сонъ отроковицы,И сталъ теперь ея кумиръИли задумчивый Вампиръ,Или Мельмотъ, бродяга мрачной,Иль вѣчный жидъ, или Корсаръ,Или таинственный Сбогаръ.19Лордъ Байронъ прихотью удачнойОблекъ въ унылый романтизмъИ безнадежный эгоизмъ.
XIII.
Друзья мои, что жъ толку въ этомъ?Быть можетъ, волею Небесъ,Я перестану быть поэтомъ,Въ меня вселится новый бѣсъ,И, Фебовы презрѣвъ угрозы,Унижусь до смиренной прозы:Тогда романъ на старый ладъЗайметъ веселый мой закатъ.Не муки тайныя злодѣйстваЯ грозно въ немъ изображу,Но просто вамъ перескажуПреданья Русскаго семейства,Любви плѣнительные сны,Да нравы нашей старины.
XIV.
Перескажу простыя рѣчиОтца иль дяди старика,Дѣтей условленныя встрѣчиУ старыхъ липъ, у ручейка;Несчастной ревности мученья,Разлуку, слезы примиренья,Поссорю вновь, и наконецъЯ поведу ихъ подъ вѣнецъ...Я вспомню рѣчи нѣги страстной,Слова тоскующей любви,Которыя въ минувши дниУ ногъ любовницы прекраснойМнѣ приходили на языкъ,Отъ коихъ я теперь отвыкъ.
XV.
Татьяна, милая Татьяна!Съ тобой теперь я слезы лью;Ты въ руки моднаго тиранаУжъ отдала судьбу свою.Погибнешь, милая; но преждеТы въ ослѣпительной надеждѣБлаженство темное зовешь,Ты нѣгу жизни узнаешь,Ты пьешь волшебный ядъ желаній,Тебя преслѣдуютъ мечты:Вездѣ воображаешь тыПріюты счастливыхъ свиданій;Вездѣ, вездѣ передъ тобойТвой искуситель роковой.
XVI.
Тоска любви Татьяну гонитъ,И въ садъ идетъ она грустить,И вдругъ недвижны очи клонитъ,И лѣнь ей далѣе ступить:Приподнялася грудь, ланитыМгновеннымъ пламенемъ покрыты,Дыханье замерло въ устахъ,И въ слухѣ шумъ, и блескъ въ очахъ...Настанетъ ночь; луна обходитъДозоромъ дальный сводъ небесъ,И соловей во мглѣ древесъНапѣвы звучные заводитъ.Татьяна въ темнотѣ не спитъИ тихо съ няней говоритъ:
XVII.
— «Не спится, няня: здѣсь такъ душно!Открой окно, да сядь ко мнѣ.»— «Что, Таня, что съ тобой?» — «Мнѣ скучно,Поговоримъ о старинѣ.»— «О чемъ же, Таня! Я, бывало,Хранила въ памяти не малоСтаринныхъ былей, небылицъПро злыхъ духовъ и про дѣвицъ;А нынѣ все мнѣ темно, Таня:Что знала, то забыла. Да,Пришла худая череда!Зашибло......» — «Разскажи мнѣ, няня,Про ваши старые года:Была ты влюблена тогда?»
XVIII.
— «И, полно, Таня! Въ эти лѣтаМы не слыхали про любовь;А то бы согнала со свѣтаМеня покойница свекровь.»— «Да какъ же ты вѣнчалась, няня?»— «Такъ, видно, Богъ велѣлъ. Мой ВаняМоложе былъ меня, мой свѣтъ,А было мнѣ тринадцать лѣтъ.Недѣли двѣ ходила свахаКъ моей роднѣ, и наконецъБлагословилъ меня отецъ.Я горько плакала со страха;Мнѣ съ плачемъ косу расплели,Да съ пѣньемъ въ церковь повели.