«Красная Шапочка» стала первой пьесой Шварца, которая была поставлена чуть ли не всеми ТЮЗами Советского Союза, в том числе не только на русском языке: в Донецком ТЮЗе, Центральном Детском театре, Архангельском ТЮЗе (1937); В Ярославском, Тбилисском армянском, Грузинском, Харьковском ТЮЗах (1938). Ставится и по сей день.
Переделал он пьесу и для кукольного театра, которая получила название «Красная Шапочка и Серый Волк». По замыслу она мало отличалась от «игровой» пьесы и тоже шла в большинстве кукольных театров. У Евг. Деммени премьера состоялась 24 февраля 1938 года.
Но продолжали случаться и курьезы. Об одном из них поведал Сим. Дрейден на страницах журнала «Театр». «Смешно в 1938 году, — писал он, — когда Детгизом миллионными тиражами издаются лучшие сказки, рожденные народом, обработанные классиками, заново сочиненные нашими современниками, выступать в защиту сказки как художественного жанра, законного в общей системе советского искусства. Надо думать, что реперткомовцы города Горького, запретившие театру кукол «Красную Шапочку» как «политический пасквиль», а «Сказку об Емеле» как «антипедагогическую», вряд ли найдут сейчас большое количество сторонников» (1938. № 4). Думаю, что находились и в других городах.
Кино
Почти одновременно, и даже несколько раньше, снималась кинокомедия Шварца и Олейникова «На отдыхе», которую ставил режиссер Эдуард Иогансон. Мало того, съемки происходили одновременно со второй «Леночкой». Свидетельством тому заметка «Вызываем» в студийной многотиражке «Кадр», подписанной Иогансоном, в котором он вызывал на социалистическое соревнование съемочную группу «Леночка и виноград» (1935. 13 окт.).
Но это уже когда «процесс пошел». А рождался сценарий на удивление тяжело. На режиссерской коллегии Ленфильма 11 марта 1935 года, отвечая на упреки своих оппонентов, Шварц высказал любопытные мысли о кинописательстве вообще и о работе над этим сценарием в частности: «Мы всегда знали, что писать сценарии трудно, но с целым рядом трудностей встретились мы особенно при работе над этим сценарием, потому что пробовали его сделать во всю силу. Трудности появились с первого момента, начиная с того — каким языком писать сценарий: красиво — неудобно, ибо ничто меня так не раздражает, как описание какого-нибудь аспидно-синего заката, что на экране никак получиться не может; а если писать безличным, протокольным языком, то это тоже необычайно связывает. Пока мы нашли подходящий язык, энергии на это ушло значительное количество.
Затем, насколько представляешь себе по образовавшемуся опыту, как делать пьесу и чем там действовать, настолько владеешь всем комплексом театральных приемов, настолько все ново и трудно здесь, ибо арсенал средств, которыми здесь приходится оперировать, значительно богаче. Поэтому совершенно естественно, что мы с большим трудом в этом шестом варианте добились какой-то ясности… Но сценарий этот мы любим, и кое от чего нам не хотелось бы в нем отказаться.
Очень интересно говорить о комедии не только в плане кинематографическом. Мы знаем, что в том же «Петере» и у Скиба фабула строится очень легко. Но почему? Потому что там все персонажи действуют условно и в безвоздушном пространстве. Здесь же хочется оперировать живыми людьми, но как только ты берешь живого человека, так ряд мотивировок должен быть более тяжелым и усложненным, при этом оторваться от некомедийных приемов, от приемов драм и пьес очень трудно. Поэтому я уговаривал Иогансона — нигде не ставить слово «комедия». Пусть это будет неожиданный сюрприз, если получится смешно, потому что здесь имеется целый ряд мест не только комедийных.
Наконец, какова идея вещи? Нам казалось чрезвычайно ясной. Мы часто читаем в газетах о героях, но где эти герои, кто они? Люди, встретившиеся друг с другом в доме отдыха, не производят впечатления героев. Но вот что-то случилось — и эти же люди выделили из себя те свойства, которые делают их героями. Наряду с героическими свойствами, у людей имеются определенные чисто человеческие качества: один боится лягушек, другой имеет какие-то другие слабости. Но как только произошла мобилизация, герой, оставаясь тем же человеком, стал поступать профессионально героически. И вся идея именно в этом — все жили спокойно и отдыхали, но когда понадобилось, по первому же сигналу произошла всеобщая мобилизация. Каждый встал на свое место и стал помогать другому. Может быть, этот момент нужно больше подчеркнуть, — вопрос другой, но идея вещи нам представляется именно в таком виде… Причем, мы считаем, что работа авторов не должна кончаться сдачей литературного сценария, и это стало особенно важно, когда в картине появилось слово, потому что оно, не так сказанное или не вовремя придуманное, может влить порядочную долю яду. Поэтому авторы должны присутствовать при работе над рабочим сценарием и при съемках, т. е. вся наша работа должна протекать совместно с режиссером».