«Я прочитал сценарий, и он мне понравился какой-то свежестью, необычностью, чудесным юмором и талантливостью, — писал мне 5.8.66 режиссер. — Но я и перепугался: сценарий требовал своего особого решения, он не укладывался в обычные рамки, и я не совсем понимал, как же нужно снимать эту очаровательную современную сказку… Кроме того, пугали звери, которых нужно было снимать в большом количестве… Одним словом, возникало такое количество вопросов, даже на первый взгляд, что было от чего пугаться. Кончилось дело тем, что меня уговорили, причем решающую роль в этих уговорах сыграла встреча с Евгением Львовичем. Потом я приехал в Ленинград, поехал на дачу к Евгению Львовичу (на станцию «Лисий Нос») и там провел несколько дней, дорабатывая сценарий.
На всю жизнь запомнилась эта работа. Мы сидели на террасе, попивали иногда красное сухое винцо и придумывали всякие необыкновенные эпизоды с «разбойниками». Мы радовались, как дети, каждой находке, кричали, перебивая друг друга, и устраивали шум на весь дачный поселок.
Работать с Евгением Львовичем — было счастьем. Что же больше всего покоряло и пленяло в нем? Уже не говоря о понимании детской психологии, какой-то чудесной и мудрой теплоты, особенно пленял в нем юмор, свой, шварцевский, ни на что не похожий… Вместе с Евгением Львовичем мы работали уже над режиссерским сценарием. Затем были более чем трудные съемки. Впервые снималась эксцентрическая комедия. Да ещё детская, да ещё с большим количеством животных — артистов. Большим счастьем для нас было согласие М. М. Штрауха сняться в Докторе Айболите…» Добавлю: к тому же снимавшегося в это же время в роли Ленина в картинах «Человек с ружьем» и «Выборгская сторона».
— Я писал сценарий «Айболита» для Союздетфильма. Приезжал режиссер, со всеми видовыми свойствами кинорежиссера — подчеркнуто бодрый, подчеркнуто расторопный. Высокий, вечно веселый, не имел он никаких взглядов в своем искусстве, никаких пристрастий, кроме видовых. Но с некоторым душевным облегчением встречал я тем не менее каждый его приезд, уж очень он дышал несокрушимой, деловой, киношной простотой. Загорелый, не по возрасту, а по легкомыслию лысеющий, он всем своим существом утверждал, что жизнь продолжается, а это было крайне необходимое напоминание в то лето. Еще писал я, точнее — переделывал для кукольного театра «Красную Шапочку»…
Но не все было гладко с прохождением и этого сценария.
26.5.37 директор студии Коган пишет в «ГУК тов. Иткиной»: «Просим рассмотреть сценарий и дать разрешение к пуску картины в подготовительный период. Так как постановка сложная, требующая тщательной подготовки и совместной работы режиссера с художником и композитором над режиссерским сценарием. Мы рассчитываем выпуск картины к началу учебного года, поэтому ещё раз просим срочно рассмотреть сценарий». ГУК — это Главное Управление Кинематографии. «Тов. <М. Я.> Иткина» рассмотрела сценарий, ничего крамольного в нем не обнаружив, и передала его в вышестоящую инстанцию. После чего получила телеграмму оттуда: «Сценарий Доктор Айболит следует отклонить = <В. А.> Усиевич».
Битва за сценарий длилась долго. Сужу об этом по заметке в «Вечерней Москве» от 5 августа 1938 года, т. е. более чем через год, в которой сообщалось, что наконец «близится к концу постановка веселой детской звуковой комедии «Доктор Айболит». Этот интересный фильм наш детский зритель увидит в ближайшее время». Но официальным выпуском на экраны страны считается дата: 28.3.39.
«Айболита» снимал оператор А. Петров, художником стал В. Егоров, который работал в кино ещё в дореволюционные годы, художник Художественного театра, оформлявшего там, в частности, «Синюю птицу» М. Метерлинка. Музыку к фильму написал А. Варламов. В роли Беналиса снимался И. Аркадин, в роли сестры Айболита Варвары — А. Вильямс, в роли Робинзона — Е. Гуров, Пенты — Витя Селезнев, его отца — А. Тимонтаев, разбойников — И. Бий-Бродский, Э. Геллер, художник-карикатурист П. Галаджев.
Фильм имел успех тогда. Да и сейчас его нет-нет да покажут по какому-нибудь каналу телевидения.
Неосуществленное
Если подвести итоги литературной жизни Евгения Шварца за тридцатые годы, то окажется, что неосуществленного было больше, чем того, что было снято или поставлено на сцене.