Итак, после сделанных практических уставных указаний о чине проскомидии необходимо теперь, хотя бы вкратце, проследить ее историческое развитие в рамках изучаемых нами Византийских литургий.
В этом ее теперешнем составе очень нелегко обнаружить следы и черты ее апостольского происхождения, связывающие ее с теми вечерями любви, или агапами, о которых речь была выше. В первое время истории христианства участниками в приношении необходимого для совершения Таинства вещества были все члены первохристианской семьи. Часть приношений шла к общему братскому столу, т. е. к «агапам», другая же часть принесенного отделялась для совершения самого Таинства Евхаристии. После отделения агап от Литургии, a затем и окончательного их прекращения обычай приношения в церковь разного рода съестных припасов все же еще практиковался некоторое время, хотя и потерял свой прямой смысл. Появилась даже необходимость канонического запрещения таких приношений. Обращаясь в настоящем историческом обзоре к статье А. Петровского «Древний акт приношения вещества для Таинства Евхаристии и последование проскомидии», [174] заимствуем из нее все необходимые справки и приводимые им документы и ссылки.
Вот какими каноническими запрещениями древняя Церковь регулировала этот вопрос о недопустимости приношения на Литургию чего-либо иного, кроме хлеба и вина:
«Если епископ или пресвитер, вопреки установлению Господа относительно Жертвы, приносит к алтарю что-нибудь другое, например, мед, молоко или сикеру, вместо вина, или насекомое, или летающее, или какое-нибудь животное, или овощи, то поступающий против постановления да извержется» (3 прав. святых aпостолов). «B Таинстве Тела и Крови Господней ничего не следует приносить, кроме того, что преподал Сам Господь, т. е. кроме хлеба и вина с водой» (24 прав. Карф. Собора).
Кроме этих канонических запрещений, Церковь строго следила за тем, чтобы в Литургии принимали участие только просвещенные христианским крещением, a никак не оглашенные или раскольники.
«Да не принимается хлеб от оглашенного, хотя бы он имел верующаго сына и жену и желал бы за них совершить приношение, прежде чем не будет крещен» («Тестамент Господа Иисуса Христа»).
«Да не принимаются приношения отделившихся братьев ни в сакрарии, ни в казнохранилище» (93 прав. IV Карф. Соб.). Таковые были участвовавшими в молитвах народа, но не приносящими (11 прав. Никейского Собора; 4, 5, 8 прав. Анкирского Собора). Поэтому вполне естественно, что приношение должно было быть сделано после ухода оглашенных, кающихся и пр., a верующие в это время должны были молиться за оглашенных, откуда и прошение: «Вернии, об оглашенных помолимся, да Господь помилует их, огласит их словом истины, открыет им Евангелие правды…». Акт приношения, таким образом, занял место непосредственно перед анафорой, откуда и литургический возглас в некоторых литургиях: «Помолитесь о приносящих».
Вещество, потребное для Литургии, приносилось не к самому алтарю, a в специальные помещения «предложения», προθέσεις, и принималось там, по всей вероятности, диаконами, как клириками, предназначенными для служения при Литургии и при таинствах вообще. Это объясняет постановления некоторых древних памятников (46 канон коптских постановлений, 3 канон Ипполита, 2 канон Анкирского Собора и др.), требующих от диаконов перенесения вещества из протесиса к алтарю, к служащему епископу. Кое-где это перенесение совершалось не диаконами, a иереями. Над принесенными Дарами священнослужитель читал молитву, следы которой имеем в СА VIII, в литургии святого Василия Великого и в др. памятниках и в которой он молится о милостивом принятии этой жертвы от принесших ее христиан.
С течением времени в этом литургическом чине произошло крупное изменение, a именно то, что он разделился на две части: само приношение верными вещества к служителям Церкви, a затем и соответствующее приготовление этого вещества, т. е. то, что теперь мы называем проскомидией, и, второе, перенесение этих приготовленных Даров с жертвенника, из протесиса на престол к литургисающему иерею или епископу. Когда это разделение происходило? Судя по памятникам VIII-ІХ вв. (все древнейшие рукописные служебники — Барберинов и подобные им, a также сказания о святом Григории Декаполите), это разделение уже произошло, т. е. проскомидия уже совершалась в это время перед литургией оглашенных. Перенесение Даров, или, по теперешней нашей терминологии, «великий вход», осталось на своем месте в начале литургии верных, т. е. перед анафоральными молитвами. Каковы причины, повлиявшие на это изменение литургической практики? Муретов хочет ее видеть в церемониале византийского двора. Петровский упрощает эту проблему и считает, что ее надо объяснять просто прекращением института катихумената.
175. M. P. Gr. T. 150, col. 380 D — 385 B.
176.
но драгоценною Кровию Христа, как непорочного и чистого Агнца, предназначенного еще прежде создания мира, но явившегося в последние времена для вас.