Из той же книги мы узнаем, что три обособленных аула имели общее название Алыпкаш. Алыпкаш — имя воина, проявившего беспримерную доблесть и стойкость в сражениях с джунгарами. Согласно преданиям, он до глубокой старости не сходил с коня и не выпускал копье из рук. А когда батыр был смертельно ранен, то соратники вынесли его, истекающего кровью, с поля боя и привезли, перекинув через седло боевого коня, в родной аул. На правом берегу Есиля, в местности Аютас, что вблизи и поныне стоящего здесь аула Каратал, тело его предали земле. Старожилы этих мест с тех пор чтят это место как святое, проложенная к нему тропа никогда не зарастает травой. А народная молва о ратных делах Алып-каш-батыра передается из уст в уста, из поколения в поколение. В память о батыре его именем назван не только аул, где проживают многие его потомки, но и степное озеро, раскинувшееся в двухстах верстах от этих мест. На южном берегу озера жили люди из рода атыгай, на северном — сибанцы из большого рода керей. В автобиографической книге известного казахского писателя, потомка сибанцев, Сабита Муканова «Школа жизни» есть упоминание об этом озере: «В семи-восьми верстах от нашего родного аула Жаман-шубара раскинулось поросшее высоким и толстым, как жерди, камышом озеро Алыпкаш. Вокруг нашего поселения из этого камыша делались защитные ограждения от снежных наносов, по мере их роста они наращивались, в некоторые годы ограждения напоминали стены неприступной крепости, не давая приезжим прохода в аул…»
В памяти потомков сохранилось множество легенд о батыре. Одна из них рассказывает о происхождении имени Алыпкаш: будто бы его отец Нак-батыр обладал недюжинной физической силой, но омрачало ему жизнь отсутствие наследника, которому он мог бы передать свое боевое оружие — рождались только девочки. И вот, когда отважному Наку уже было под семьдесят, его младшая жена родила, наконец, сына. Известно, что батыры отличаются крутым нравом, а Нак к тому же был неслыханным упрямцем. «Уа, тугоухий Бог мой! Не внимавший моей мольбе на протяжении целых пятидесяти лет, решил-таки потешиться надо мной, когда мне остался до могилы всего лишь один шаг?! — вопрошал он. — Аллах несправедливо поступил со мною, ну, нет, я никому не позволю насмехаться над отпрыском бесстрашного Нака, не быть ему сиротой, лучше его зарублю!.. — И, вынув из ножен саблю, поскакал в свой аул. Зная крутой нрав батыра, аульчане увезли младенца в соседний аул и спрятали.
По этой причине его сына назвали Алыпкаш (дословно: бери и убегай).
По словам очевидцев, могучий Нак дожил почти до 120 лет и превратился в конце концов в немощного дряхлого старца. Он стал так слаб и стар, что уже не мог самостоятельно сесть в седло. Потеряв все зубы, Нак вынужден был питаться лишь жидкой молочной кашей. Во время летней откочевки на джайляу для старого батыра изготавливали специальную волокушу из березовых стволов, на нее стелили молодые ветви, а поверх них — мягкую кошму. На подготовленное ложе укладывали обессилевшего старика, в волокушу впрягали пару быков, которые тянули ее в конце каравана. И вот, ведь, как складывается порой жизнь — погонщиком этих волов был не кто иной, как младший внук Нака, родившийся от шестого сына Алып-каша по имени Кашкинбай…
Из воспоминаний Камзабая Букетова мы узнаем, что жители всех трех названных аулов, к началу XX века составившие самостоятельный род, являются потомками семи сыновей Алыпкаша Накулы. В августе 2003 года, путешествуя в тех местах, я, автор этой книги, посетил старый курган, расположенный на восточной стороне бывшего аула Алыпкаш. На высоком могильном камне прочитал эпитафию:
От пятого сына Алыпкаша, упомянутого на памятнике — КОСТАНАЯ, родились сыновья — Кошимбай, БОКЕТ[4] (нареченный при рождении — Тумырза) и Сактаган. У БОКЕТА было шестеро детей: сыновья — Арыстан, Ыбырай, Маутай, Канапия и две дочери — Казипа и Даляпраз.
В своей книге «Шесть писем другу» Евней Букетов вспоминает напутствие-благословение одного из аксакалов родного аула — Аягана (Алжигана). Перед отъездом Евнея на учебу в Алматы Аяган сказал ему: «Наш род был прославлен не только гремевшими по всей степи именами батыров, но еще нерушимой в веках крепкой дружбой между собой. Береги свою честь и достоинство, сын мой, как твой славный предок Алдакаш! Батыром можешь не быть, но не позволяй никому унижать себя! Да будет в пути конь твой рысист и помогут тебе великие духи наших предков, аминь!..»[5]
Когда сватали Кенжетай, будущую жену Бокета, ее свекор Костанай был во здравии. По словам Кенжетай-апа[6], умершей в 1951 году в возрасте 93 лет, он был высоким, худощавым, кареглазым джигитом. Костанай был бедным шаруа, имевшим лишь небольшое хозяйство, едва позволявшее содержать семью. Несмотря на это держался он всегда независимо, с достоинством. Выручали его золотые руки, он мог сшить сапоги, сплести плетку для коня, смастерить инкрустированную металлом и костью кровать, изящный сундук, выковать подкову и саблю, он мял железо, словно тесто. Сыновья Костаная унаследовали его ремесло. Средний сын Бокет, живший скромно, довольствуясь малым, умер от неизвестной и продолжительной болезни в возрасте пятидесяти двух лет, когда его старшему сыну Арыстану было всего четырнадцать лет. Другой сын Бокета — Канапия умер молодым. Дочь Даляпраз была выдана замуж в пятнадцать лет, через два года она умерла при родах. Четверо детей Бокета, со временем создав семьи, жили отдельными домами и счастливо продолжили его родословную.
Алыпкаш-батыр, прапрадед детей Арыстана, жил в середине XVIII столетия, в конце долгого 250-летнего казахско-калмыцкого противостояния. То был период объединения сил для защиты своих территорий, период побед хана Аблая, сопровождавшихся постепенным вытеснением джунгарских завоевателей с северных и восточных окраин — с берегов благодатных рек Есиля, Нуры, Тургая, Кенгира, Сарысу — и, наконец, окончательного изгнания извечных врагов с обширных земель Прииртышья, богатых пастбищами. После этих побед почти все роды, рассеявшиеся в годы «великих бедствий» вдоль западных берегов Сырдарьи, Жема, Ойыла, Жаика, в окрестностях Бухарского ханства, возвратились в исконные места обитания. Именно в эти годы произошли решающие сражения с калмыками, десятилетиями совершавшими грабительские набеги на казахские аулы. Встретив ожесточенное сопротивление, калмыки потеряли воинственный дух. Молва гласит, что Алыпкаш-батыр в этих сражениях проявил исключительное мужество. Освободив от врагов плодородные земли северной границы казахских степей вдоль Есиля, он вместе со своими сородичами, везде и всюду следовавшими за ним, обосновался в этих местах. В ту пору земля между Есилем и Нурой была настоящим раем. Молоком и медом сочились берега ее рек. В лесах заливались соловьи, и по зеркальной глади озер величаво, как облака, плыли еще не пуганные никем белые лебеди. И люди, живущие здесь, были здоровыми и крепкими, красивыми, храбрыми воинами. Разрозненные сведения, дошедшие до наших времен из «Шежире» — родовых летописей, гласят, что сам Алыпкаш происходит из рода атыгай, ставшего многочисленным в середине XVI века и представлявшего собой одну из главных семи ветвей — Жети Момун (имя матери, считавшейся родоначальницей) племени аргын. Он является потомком БАИМБЕТА, который был наследным сыном КАЛКАШ-батыра, а тот — прямой наследник БЕГИМА, отцом последнего был ДАУТ. От БАИМБЕТА идет ветвь ЖОЛАМАН, от него рожден ДАУЛЕТЕЙ, а затем идет КАЙДАУЫЛ (прозванный народом ЖЕКЕ-батыр, иначе говоря, постоянный победитель в личных поединках). Затем продолжателем этого клана стал СЫРЫМБЕТ, породивший ХАНКЕЛДИ. У Ханкелди было несколько сыновей, один их них — достопочтенный НАК-батыр.
4
При оформлении советского паспорта в 1930-е годы в Курганской области Российской федерации имя Бокета исказили, переделав в Букет.
5
В своем автобиографическом произведении Евней Арыстанулы изменил имена некоторых своих героев. Например, свой род он назвал — алдакаш, себя — Мажитом Мукановичем Нурбаевым, мать Бальтай — Умсын, бабушку Кенжетай — Патшайым…