— Друзья мои, наш новый президент надеется на нас и просит активнее, с удвоенной, утроенной энергией внедрять результаты своих исследований в производство. Это главное условие, чтобы мы остались в со-276 ставе Академии наук. Так что, коллеги, времена неизвестности, блуждания в потемках, разочарований прошли. Лично я буду работать ежедневно десять, если нужно, даже и по пятнадцать часов. Тот, кто решил посвятить себя науке, должен выдержать такую нагрузку, а те, кто не может и не хочет, — пусть скажут мне открыто, я готов без обид расстаться с ними…
(На всякое зло всегда находится противодействие — это закон жизни. Преобразования, которые очертя голову проводил в жизнь Никита Хрущев, нехорошо аукнулись в мире: его безудержная болтовня привела к охлаждению отношений с Китаем; грубая выходка на трибуне ООН со стучанием туфлей вызвала всеобщее презрение; зрело недовольство им и внутри страны. И, наконец, нашлись в его окружении люди, почувствовавшие, что дальше терпеть его самоуправство опасно…
13 октября 1964 года он в одночасье стал персональным пенсионером. Как известно, эту перемену в руководстве страны все советское общество восприняло с радостью и огромным облегчением.)
Изменение политической обстановки в стране ощутили и в коллективе ХМИ: статус института стараниями нового президента был сохранен, сферой его деятельности по-прежнему оставались исследования по химии и металлургии; но отнятые у него в ходе прошлогодних пертурбаций лаборатории не были возвращены, зато в качестве компенсации — в лаборатории цветных металлов и редких металлов штат удвоился. Перед институтом была поставлена конкретная задача: в ближайшие годы обеспечить комплексное извлечение всех металлов, в том числе цветных и редких из полиметаллических руд Центрального Казахстана; вместо лаборатории черной металлургии было рекомендовано открыть лабораторию ферросплавов[48], так как потребность использования их в качестве специальных добавок при выплавке мартеновской стали в местной металлургической промышленности из года в год возрастала.
Директор ХМИ вскоре решил еще одну существенную проблему: для института были выделены солидные средства на обучение аспирантов в центральных городах.
— Ну вот, молодежь, перед вами открыты все дороги — в Москву, Ленинград, Свердловск, Новосибирск, Алма-Ату — всюду, где функционируют солидные научные центры, — объявил директор. — Все финансовые расходы берет на себя президент Академии наук, за три года вам предстоит защитить диссертации и вернуться в ХМИ… Без этого у нас не будет роста! Эти слова я обращаю к тебе и к тебе… — Евней Арыстанулы поименно назвал каждого, кого лично хотел отправить в аспирантуру…
По инициативе Ш. Ч. Чокина в Академии наук был составлен перспективный план развития научно-исследовательских институтов в Центральном Казахстане на ближайшие десять лет. На базе ХМИ намечалось подготовить кадры для создания 5–6 новых институтов, с тем чтобы в будущем в Караганде открыть отделение Академии наук. В связи с этим значительно должен был расшириться состав коллектива: вновь организованы отделы органического синтеза и углехимии, фитохимии (научный центр по разработке природных веществ из лекарственных трав и растений), лаборатории по комплексному исследованию земной коры, отделы научного обоснования торговых связей и счетно-математической обработки материалов исследований…
Не было бы счастья, да несчастье помогло: вместо сокращения — укрупнение института. Сразу же прекратилось растаскивание НИИ по промышленным объектам. Заодно бесславно почили пресловутые совнархозы, передав свои полномочия вновь созданным отраслевым министерствам. В общем, произошло то, что должно было произойти. Политическое руководство страны решительно применяло давно испытанные административные рычаги управления хозяйственными объектами и научными учреждениями. Конечно, не обошлось без жертв: Карагандинский филиал Всесоюзного института черной металлургии после полуторагодичного функционирования был закрыт за ненадобностью…
Летом 1966 года академик М. И. Хайлов, оставшийся без работы, пришел к директору ХМИ и попросил принять его хоть в каком-либо качестве в институт. Ученый жаловался, что на старости лет оказался один на обочине жизни, все его ученики и коллеги отвернулись от него.
Директор ХМИ задумался: что делать с именитым человеком, покинутым прихлебателями. Ему по-человечески стало жаль одинокого старика. С другой стороны, он понимал, что институту от него не будет никакой пользы, ведь за годы пребывания здесь Хайлов не подготовил ни одного кандидата наук, не имел на своем попечении ни одного аспиранта, не вносил никакого вклада в науку.
Михаил Исакович, уловив двойственное настроение коллеги, тут же перешел в атаку:
— Евней Арстанович, я знаю, что вы в ХМИ создаете новую лабораторию, которая будет заниматься разработкой новых видов ферросплавов… Возьмите туда хотя бы консультантом. Вынужден признаться, что кроме вас у меня здесь не осталось никого, к кому бы я мог обратиться за помощью. Я не требую от вас, чтобы вы вновь восстановили мою лабораторию и приняли в нее всех специалистов, приехавших вместе со мной с Урала… Но я как-никак — доктор наук и вам пригодится мое научное звание… Мне уже за семьдесят, я один, как перст, — ни учеников, ни соратников, никому не нужен. — Скорее всего для виду академик пустил слезу, еле слышным голосом проговорил: — Умоляю вас, дайте мне умереть хотя бы во дворе ХМИ…
Расчет его оправдался, директор института в конце концов сдался:
— Успокойтесь ради бога, Михаил Исакович, приму вас старшим научным сотрудником. Ваши обязанности — научные консультации… Но я прошу вас более не вмешиваться в дела молодежи, тем более что среди них есть люди с горячей головой, которые вас не поймут, могут резко отшить и обидеть… Это — первое условие. Второе, если будете жаловаться наверх по старой привычке, предупреждаю вас, в тот же день отправлю на отдых, куда вам действительно пора…
— Согласен. Конечно, согласен, буду служить вам честно и до конца жизни, дорогой Евней Арстанович. Я знал, что вы благородный человек!..
Академик М. И. Хайлов числился в штате ХМИ почти до конца 1972 года, то есть до ухода Евнея Арыстанулы из этого института. О его участии в исследованиях история умалчивает, во всяком случае мы не нашли его заметного следа в ХМИ…
(В августе 2003 года я задал профессору В. П. Малышеву, который оказывал мне помощь в разработке научных концепций, щекотливый вопрос, давно занимавший меня как писателя. Я знал, что М. И. Хайлов на Урале и в Темиртау так и не проводил опыты, о которых столько лет всем талдычил, они так и остались на бумаге. Тем не менее созданный вокруг него ореол помогал ему оставаться в центре внимания научной общественности, он получал ежемесячно солидную заработную плату и даже награды. Ясно, он жил бывшими и мнимыми заслугами в науке.
— Как можно было терпеть такого никчемного человека в науке и вдобавок интригана? Удивительный экземпляр выдающегося человека с отрицательным результатом!..
Виталий Павлович удивленно посмотрел на меня, будто я свалился на нашу грешную землю с Луны…
— За рубежом такие люди ни одного дня не смогли бы удержаться ни в одном университете, ни в частной компании, но у нас все было наоборот. Медеу Сарсекеевич, мы с вами жили в такое время, когда властвовали сплошные неучи. Какое образование имели все наши вожди. Тот же Сталин или Хрущев и иже с ними? У Сталина — незаконченная духовная семинария. У Хрущева — рабфак, еще какие-то высшие курсы, если верно указал в своей биографии. Только у Брежнева — высшее образование металлурга. Однако он мало работал по своей профессии. И эти люди управляли страной более шестидесяти лет… Мы верили им. Верили в их пустые заявления, что нынешнее поколение будет жить при коммунизме. А они безоговорочно верили тем, кто мог больше пообещать, — «чародеям» науки. Вспомните, что происходило в биологической науке, которой безраздельно управлял при Сталине и Хрущеве знаменитый лжеученый-мичуринец Т. Д. Лысенко, уничтоживший генетику, выводивший и так и не вырастивший чудо-пшеницу со ста колосками… — И Виталий Павлович, с горечью вздыхая, заключил: — И наша металлургия не была исключением, были такие — михайловы-хайловы, что поделаешь… В условиях насилия над личностью комфортно чувствовали себя лишь карьеристы, приспособленцы. Всевластие административно-принудительной системы привело к фатальным последствиям. Бюрократический аппарат приучил людей к пассивности, отбил охоту к инициативе, предприимчивости… Все ориентировались на указания сверху — нам, мол, думать нечего, если думают вожди. Целые поколения выросли в обстановке, когда инициатива не только не поощрялась, но и наказывалась, это относится и к науке. А для показухи, которая всегда устраивала верхи, идеально подходил такой ученый, как Хайлов…)
48
Техническое название сплавов железа с марганцем, хромом, вольфрамом, молибденом и другими элементами.