— А-а-а! Чёрт с тобой! Но если меня прикончат, то знай…
— Да, да. Буду знать, что ты был паршивым актёром и не справился с ролью, — отмахнулся я, приобняв его. — Но зато если ты справишься, то станешь вспоминать прошлую жизнь как страшный сон. А эта покажется тебе раем.
— Ага. Главное слово «Если», — буркнул Огнёв.
— Всё, не бухти. Сейчас защитим твой бедный разум от вторжения Имперских менталистов и…
Огнёв резко замахал руками, словно отгоняя от себя назойливых мух:
— Нет! Нет и ещё раз нет! Какие, к чёрту, менталисты? Они же раскроют меня в два счёта! Никуда я не поеду! Лучше в бега подамся!
Я покачал головой, строго глядя на него:
— Никто тебя не раскроет. Ты абсолютная копия Пожарского. Даже родная мать не отличит вас. Единственная загвоздка — это память.
— Вот именно, Миша! В этом-то и проблема! Если меня начнут о чём-то спрашивать, я тупо не смогу ответить! Я ведь нихрена не знаю о его жизни! Ну, точнее, всё, что я знаю, так это то, что прочитал в газетах.
— Не паникуй. Видишь, у тебя на виске кровоподтёк? — Я ткнул пальцем в зажившую рану, заставив Огнёва скривиться от боли. — Скажешь, что во время дуэли получил по голове и частично потерял память.
— А если мне не поверят? Что тогда? — спросил он с сомнением в голосе.
Я достал из кармана телепортационную костяшку и протянул её Огнёву:
— Если прижмут к стенке, мгновенно телепортируешься обратно в Калининград. Там тебя точно не достанут.
Огнёв шумно выдохнул, потёр шею и нехотя кивнул:
— Ладно. Сделаю всё от меня зависящее.
— Обязательно сделаешь, но сперва приглашу тебя в гости.
Я улыбнулся, схватил Огнёва за руку и переместился в мою квартирку на десятом этаже. Кунгур давно спал, огни горели только на стенах города. Я щёлкнул выключателем, зажигая свет, и тут же услышал язвительный комментарий.
— Ну и беспорядок у тебя. В армии тебя бы за такое…
Да, у меня бардак. Думаете, у меня хватает времени на уборку? Конечно же, нет. Да и смысл? Я хорошо если раз в неделю тут бываю. Впрочем, это не важно.
Улыбнувшись, я швырнул старшине золотого паука. От неожиданности Огнёв отпрянул назад, а паучок ловко вскарабкался по его камзолу и впился в макушку абсолюта. Глаза старшины закатились, после чего он, словно подкошенный, рухнул лицом вперёд на мою заправленную кровать.
Сосредоточившись, я стал внедрять в голову старшины новые воспоминания. Забавно, но их я взял из воспоминаний Пожарского. Переместил часть воспоминаний, где он гонялся за мной, безуспешно пытаясь прибить, а после добавил отсебятины в виде того, что Ярополк Степанович, проигрывая, получил силу от Императора, поймал меня и кулаками забил до полусмерти.
Следом отрисовал воспоминания о том, как мы праздновали состоявшийся спарринг. В кабаке Пожарский много смеялся и говорил, что мне ещё расти и расти, совершенствуя свои навыки.
Когда я закончил, на всякий случай заблокировал все воспоминания, предшествующие этому событию. Ну как заблокировал? Огнёв по-прежнему имеет к ним доступ, а вот менталисты — нет. В процессе блокировки Огнёв едва не помер, но это едва! Поедь он в Хабаровск с чистой совестью и открытой памятью, помер бы гарантированно.
Отсоединив паучка, я вернул старшину в реальность и минут десять выслушивал о себе всякие гадости. Задыхаясь, он выплеснул весь гнев и был готов к конструктивному диалогу. Я призвал Мимо, заставив его принял форму элегантного перстня с гербом рода Пожарских.
— Через Мимо я буду видеть и слышать всё, что происходит вокруг тебя. Если запахнет жареным, я тут же тебя вытащу.
— Да к чёрту всё это. Я готов, мать вашу! — рыкнул старшина, погрозив кулаком ночному небу. — Время зажигать!
Глава 12
Иван Васильевич Романов иногда любил размышлять о том, как бы сложилась его жизнь, если бы он родился в обычной семье? Кем бы он работал? Смог бы возвыситься или провёл бы отведённое время в нищите?
Обычно подобные размышления помогали ему ценить то, что он имеет. Ценить и держать из последних сил, не позволяя никому посягнуть на престол. Сейчас же подобные мысли заставляли его нервничать, злиться и самую малость бояться.
В кабинете Императора царила полутьма. Только свет от экрана ноутбука озарял его суровое лицо. Иван Васильевич, сжав кулаки, смотрел запись с камер наблюдения, установленных на ограбленном складе.
На видео громадный силуэт стремительно двигался от магистра к магистру, разрывая их в клочья. Кровь, кишки, ошмётки тел, всё это разлеталось в разные стороны. Медведеподобная туша в полумраке склада устроила настоящую резню. Вздыбленная шерстью, красные от ярости глаза, а ещё существо держало в лапе оторванную человеческую руку.