Признать, и не полумеры, только усыпляющие народную совесть, принять, а решительно, твёрдо, бесстрашно и открыто, с достойной русского православного человека прямолинейностью, повернуть руль русской жизни вправо, не обращая никакого внимания на вопли иудейские, на их угрозы, террор, - ведь, умирать-то когда-нибудь надобно: не лучше ли умереть, если Бог попустит, с честью, мученически, с благословениями народа, чем быть предателями веры и Руси родной?…
И посмотрите, какой светлый праздник будет на Руси в тот благословенный день, когда она будет освобождена от этого проклятого тумана, чисто масонского либерализма, этих лжесвобод, от порабощающих душу народную жидов, от всех этих бредней, навеянных иудеями и их приспешниками - предателями родной земли!»
В вышеприведённой беседе Бориса Миронова с писателем Александром Поляковым упоминается американский публицист Дэвид Дюк - автор книги «Еврейский вопрос глазами американца», отрывки из которой были опубликованы в моей работе «Еврейский синдром-3».
Теперь, я думаю, уместно познакомить читателей ещё с одним американским автором - Дэвидом Саттером, недавно вышедшая книга которого «Тьма на рассвете» является прекрасным фоном для подтверждения правоты Бориса Миронова.
В июльском номере газеты «Совершенно секретно» опубликовано интервью Дэвида Саттера, послесловием к которому служит мини-рецензия на книгу «Тьма на рассвете», написанная Владимиром Абариновым - журналистом, беседовавшим с её автором.
И если книга Саттера начинается с посвящения «Честным людям России…», то рецензия к ней - с цитаты из Пушкина: «Я, конечно, презираю отечество моё с головы до ног - но мне досадно, если иностранец разделяет со мной это чувство» (из письма к Вяземскому от 27 мая 1826 года).
Итак, «русский вопрос» глазами американца.
Такие книги, какую написал Дэвид Саттер, во времена «железного занавеса» изымали на советской таможне, а газеты в Москве называли их злобным пасквилем. Может, ещё и назовут.
Автор будто нарочно навлекает на себя гнев Кремля: в то время как вашингтонские советологи дружно поют осанну российско-американскому стратегическому партнёрству, и панегирики эти находят спрос по обе стороны океана, Саттер дал своему сочинению название, однозначно ассоциирующееся у англоязычного читателя со знаменитым антитоталитарным романом Артура Кёстлера «Слепящая тьма».
По-английски роман Кёстлера называется Darkness At Noon, «Тьма в полдень», книга же Саттера - Darkness At Dawn, «Тьма на рассвете». Кёстлеровский полдень у нас, стало быть, впереди.
Книг о современной России на Западе написано уже немало, но такой ещё не было.
Дэвид Саттер написал историю российских реформ. Опять-таки и это - вроде не новость.
Мало ли в Европе и Америке издано опусов, авторы которых повествуют о тернистом пути российских реформаторов, об испытаниях, выпавших на их долю, об ожесточённом сопротивлении советской номенклатуры, о непоследовательности высшего политического руководства страны, вынужденного отступать под натиском антиреформаторских сил…
Завершаются такие повествования, в зависимости от политических воззрений автора, либо выводом, что реформаторы в России потерпели жестокое поражение, либо - в последнее время особенно часто - что Россия, после ряда лет блужданий в потёмках, всё же, выбирается на столбовую дорогу цивилизации, благо новый мессия у неё уже есть.
Созданию мифа о своём гражданском подвиге немало способствовали сами молодые реформаторы.
Егор Гайдар не раз говорил, что первое посткоммунистическое правительство обречено на заклание.
Члены его кабинета настойчиво предупреждали публику в России и на Западе об угрозе «номенклатурного реванша» и ввели в оборот кличку «красно-коричневые».
Но, Вандеи не случилось. Советская номенклатура - «красные директора» - преотлично адаптировались к новым условиям и получили свою долю пирога.
Да ведь и нынешние олигархи - сплошь бывшая комсомольская номенклатура.
Делёж собственности, учинённый реформаторами, и сопровождавший её разгул коррупции, можно сравнить лишь с событиями во Франции времён Директории, когда новые хозяева страны, вчерашние адепты равенства и братства, в мгновение ока становились обладателями баснословных состояний.
(…) История российских реформ - это, прежде всего, история приватизации.
В книге Саттера ей посвящены самые впечатляющие страницы. Про «прихватизацию» в России не говорил лишь ленивый.