Ромен Гари
Европейское воспитание
Памяти моего товарища по движению “Свободная Франция” Робера Колькана
© Éditions Gallimard, Paris, 1956
© В. Нугатов, перевод на русский язык, 2025
© А. Бондаренко, художественное оформление, макет, 2025
© ООО “Издательство Аст”, 2025
Издательство CORPUS ®
1
Землянку закончили на рассвете. То был ненастный, дождливый сентябрьский рассвет; в тумане плыли сосны и взгляд не достигал неба. Целый месяц они тайком работали по ночам: с наступлением сумерек немцы не отваживались сходить с дороги, но днем их патрули часто прочесывали лес в поисках немногочисленных партизан, которых голод или отчаяние еще не вынудили отказаться от борьбы. Нора была три метра в глубину и четыре в ширину. В углу они бросили матрас и одеяла; десять мешков картошки, по пятьдесят кило в каждом, выстроились вдоль земляных стен. В одной из этих стен, рядом с матрасом, выдолбили очаг: труба выходила наружу в нескольких метрах от землянки, посреди зарослей. Крыша была прочной: они взяли дверцу бронепоезда, который год назад подорвали партизаны на железнодорожном пути Вильно – Молодечно.
– Не забывай каждый день менять ветки, – сказал врач.
– Не забуду.
– Следи за дымом.
– Хорошо.
– И самое главное: никому ничего не говори.
– Не скажу, – пообещал Янек.
Отец и сын с лопатами в руках любовались своим творением. “Хорошая kryjówka[1], – подумал Янек, – за кустами совсем не видно”. Даже Стефек Подгорский, более известный в школе Вильно под кличкой Виннету, благородный вождь апачей (сам Янек в сообществе “краснокожих” носил славное прозвище Верная Рука), даже Виннету не догадался бы о ее существовании.
– Сколько я здесь проживу, папа?
– Недолго. Немцев скоро разобьют.
– Когда?
– Не надо отчаиваться.
– Я не отчаиваюсь. Но хочу знать… Когда?
– Может, через пару месяцев… – Доктор Твардовский посмотрел на сына. – Прячься.
– Хорошо.
– И не простудись. – Он вынул из кармана браунинг. – Смотри. – Он показал, как пользоваться оружием. – Береги его как зеницу ока. В сумке пятьдесят патронов.
– Спасибо.
– А сейчас мне нужно идти. Вернусь завтра. Спрячься хорошенько. Оба твоих брата убиты… Ты – все, что у нас осталось, Верная Рука! – Он улыбнулся. – Наберись терпения. Наступит день, и немцы отсюда уйдут… Те, что еще будут живы. Думай о матери… Далеко не отходи. Будь осторожен с людьми.
– Хорошо.
– Будь осторожен с людьми.
Врач растворился в тумане. Взошло солнце, но все вокруг оставалось таким же серым и расплывчатым: пихты по‐прежнему плыли сквозь марево, развернув ветви, словно тяжеленные крылья, которые не колышет ни единое дуновение. Янек пробрался сквозь туман и поднял железную дверь. Спустился по лестнице и лег на матрас. В землянке было темно. Он встал и попробовал развести огонь: дрова оказались сырыми. В конце концов ему все‐таки удалось их поджечь, он лег и взял большой том “Виннету – краснокожий джентльмен”. Но читать не смог. Глаза сомкнулись, тело и сознание сковала усталость… Он погрузился в глубокий сон.
2
Следующий день он провел в своей норе. Перечитал ту главу книги, где Верной Руке, привязанному к столбу перед казнью, удалось обмануть бдительность краснокожих и бежать. Это было его самое любимое место. Он испек на углях картошки и поел. Труба плохо вытягивала, и вся землянка наполнилась дымом, разъедавшим глаза… Янек не решался выходить. Знал, что снаружи одному будет страшно. А в своем укрытии он чувствовал себя в безопасности.
Доктор Твардовский пришел с наступлением темноты.
– Добрый вечер, Верная Рука.
– Добрый вечер, папа.
– Ты не выходил?
– Нет.
– Тебе не было страшно?
– Мне никогда не страшно.
Доктор печально улыбнулся. Он казался старым и уставшим.
– Мама велела, чтоб ты молился.
Янек подумал о братьях. Мама много за них молилась.
– А зачем молиться?
– Просто так. Делай, как сказала мама.
– Хорошо.
Врач остался с ним на всю ночь. Они почти не спали. Но говорили мало. Янек спросил только:
– А почему ты тоже не спрячешься?
– В Сухарках много больных. Тиф, знаешь ли… Где голод, там и эпидемии. Я должен быть с ними, Верная Рука. Понимаешь?
– Да.
Всю ночь врач поддерживал огонь в очаге. Янек не смыкал глаз, наблюдая, как поленья сначала краснеют, а потом чернеют.
– Ты не спишь, мой мальчик?
– Нет. Папа…
– Да?
– Сколько это будет продолжаться?
– Не знаю. Никто не знает… Ни один человек.
Вдруг он сказал:
– На Волге сейчас великая битва…