Лиде стало легче. Она смотрела на себя и бабушку как бы со стороны и видела: золотое сияние медленно обволакивает израненную душу цвета лаванды, которая совсем увяла. Становилось жарко, аппетитные колосья ржи замерли в ожидании, затих шелест листвы – природа жадно вслушивалась в речь старой женщины. Насытившись блинами с молоком, девушка покосилась на собеседницу.
- Чего глядишь? Всё ждешь, что тебе скажут, как жить надобно. Мать с отцом твердили: учись, добивайся, зарабатывай. А дед, напротив, пытался внучку здесь удержать, думал, волю тебе сохранит. Они все ошибались, лучик. Даже самые родные люди видят друг в друге собственные страхи, амбиции, как вы, молодёжь, говорите. Добра тебе желали, оно ясно как день, но вот тебя, душа моя, не спросили. Близкие ранят не со зла, они и сами на крючке – их злыдни в омут незнанья утянули. И я повинна, не осадила их, не втолковала. Чего уж – сама желторотая была. Вот и ходите вы, молодые, как половинки яблока – отделённые и неприкаянные. Одна в отчем доме навсегда остаётся, а вторая по миру гуляет, кличет её повсюду.
Нет теперь ни матери, ни отца, ни деда, зато я осталась и всегда рядышком буду – только руку протяни. Но путь свой тебе самой искать придётся, я не вправе зеркальную гладь твоей судьбы мутить – там мои тревоги и желанья отразятся. Не подпускай людей к зеркалу жизни, только душу слушай, разглядывай её мерцание и делай выводы. Коли требовать кто начнет, чтоб ты изменилась да ему понравилась, гони прочь такого человека из сердца. И себя перестань, наконец, перекраивать. Кто сказал тебе, что ты какая-то не такая, кто виноват? Только ты, душа моя. Истинно любящий хранит чужую свободу, словно камень дивный, драгоценный – это касается и любви к самой себе. Человек смотрит на тебя через твои же глаза, а ты своими выдумками эту чистую поверхность искажаешь, а потом сама же плачешься, вон, исстрадалась вся. Всё ждёшь перемен, но чтобы они произошли, тебе придётся без обиняков спросить себя: чего я хочу и что считаю правильным? Нет никаких правил и в помине, есть радость от каждого дня и смелость принять эту радость, а не оборачивать её во зло, тыча пальцем в судьбу горемычную да злобливых людей. Незачем стыдиться простоты, гораздо хуже пытаться слепить себя из теста, которое тебе чуждо, а потом и вовсе зачерстветь без надобности. Перерожденье начинается изнутри, а потом его свет отразится и в мире, понимаешь, лучик?
Лида прильнула к бабушкиной блузке, которая благоухала домашней едой и специями, и тихо заплакала. Шершавая ладонь гладила её по голове, чуть скрюченные пальцы мягко перебирали распущенные волосы. Девушке не хотелось говорить, она понимала – слова мудрой женщины уже зацепились за насечки её душевных ран. Они постепенно проникнут во все пустоты, заполнят их и запечатают как смола дерева.
Время обеда давно миновало, колосья ржи вновь стали танцевать на ветру, на лужайке звонко затрещал кузнечик. И в воздухе вдруг отчетливо послышался аромат молодой лаванды и свежеиспечённого хлеба.
Автор приостановил выкладку новых эпизодов