— Да, мы поднимались на хребты Пекле-Польсет, — говорю я и вижу, как брови Мишеля ползут вверх при упоминании об этом походе, известном своей сложностью. — Я бы с удовольствием отправилась в Шантильи, но мне нужно почистить приборы, чтобы быть в понедельник с самого утра во всеоружии.
Он выглядит смущенным.
— Ваша преданность делу восхищает. Неловко признаться, что я пришел в офис лишь за забытым пальто. Завтра будет холодно, — говорит он, указывая на коричневое твидовое пальто. — Кстати, как дела у Жака? Есть какие-нибудь новости?
Мой разум так переполнен мыслями о мсье Меринге, что на мгновение мне кажется, будто Мишель спрашивает о нашем руководителе, которого тоже зовут Жак. Но затем я осознаю, что он, наверное, имеет в виду моего студента-исследователя, Жака Майера, который на прошлой неделе обрабатывал рентгеновские пленки и по неосторожности повредил руку. Протоколы по использованию реактивов четко прописаны по результатам убедительных исследований, и Жак должен был следовать установленным правилам. Хотя это не уменьшает моего сочувствия его травме.
— Он планирует вернуться к работе завтра.
— Это радует.
— Да, — отвечаю я со вздохом. — Хотя я беспокоюсь, что он возвращается слишком рано: он всегда так торопится. Не хочу, чтобы у него была незаживающая рана, особенно этого пальца.
— Вы говорили ему о своих опасениях?
— Да, но он только развел руками и сказал, что я беспокоюсь напрасно. Ему ужасно хочется вернуться.
— Похоже, он работает с правильной chercheur, — говорит Мишель.
— Что вы имеете в виду?
— Ну вы тоже не всегда соблюдаете меры безопасности. Вы перевернули табличку на двери и, не обращая на нее внимания, зашли в лабораторию. А что, если бы произошло химическое загрязнение?
Я не могу удержаться от смеха. Мишель работает здесь недавно, но он уже хорошо меня узнал.
— Теперь моя очередь сказать «туше».
— Не говоря уже о том, что вы пренебрегаете собственной безопасностью.
— В каком смысле?
Он указывает на стол у входа в лабораторию, где выложены результаты из наших дозиметров. Мы все носим эти устройства для мониторинга радиации, созданные Эрнестом Волланом для защиты ученых, работавших над Манхэттенским проектом, и по окончании недели пленка внутри устройства проявляется, чтобы измерить количество радиации, которой мы подверглись. Я забыла проверить стол, когда вошла сегодня утром.
Я подхожу к столу. Среди всех пленок, показывающих безопасные уровни радиации, я вижу одну, где показатели крайне высоки. Прищурившись, чтобы разглядеть владельца, я узнаю свое имя внизу пленки.
Если об этом станет известно, меня могут отстранить от работы в лаборатории на несколько недель — ради моей безопасности, скажут они. Этого нельзя допустить, особенно учитывая, что нет четких доказательств вреда такой радиации. Мы все знаем ужасные истории о последствиях избыточного облучения, например, о Кларенсе Далли, одном из стеклодувов Эдисона, который умер из-за частого облучения рентгеновскими лучами — куда более трагичный исход, чем неприятности со зрением и пищеварением, которые испытывал сам Эдисон. Тем не менее, несмотря на показания дозиметра, я уверена, что со мной все в порядке. Я никогда не испытывала столь интенсивного или продолжительного воздействия рентгеновских лучей, какому подвергались люди вроде Эдисона или ученых, работавших над Манхэттенским проектом во времена войны. Именно такое воздействие — масштабное или, в некоторых случаях, экстремальное — привело к созданию оборудования для мониторинга безопасности, а не мизерные повседневные контакты с рентгеновскими лучами, как у меня.
Бросив взгляд на Мишеля, я быстро сую пленку в карман своего грязного халата. Он удивленно распахивает глаза, и я вспоминаю, что он новичок в лаборатории. Многие из нас игнорируют или, как я сейчас, специально прячут дозиметрические пленки. Мы не хотим, чтобы наши эксперименты сорвались из-за дозиметров. Но нельзя допустить, чтобы Мишель сообщил о моем поведении: мсье Меринг, возможно, готов закрыть глаза на такое отношение исследователей к правилам безопасности, но он не сможет быть столь снисходительным, если кто-то другой привлечет к этому внимание.
— Давайте это будет нашим маленьким секретом?
Глава седьмая