У Олега Когана был рак. Он терпеливо и мужественно переносил страдания, до последнего отдавая себя людям и музыке. Он невероятно быстро восстанавливался после каждой операции. Желание играть поднимало его с больничной койки. Музыка была его сердцем. Он жил надеждой играть. Но немецкие врачи на этот раз битву за его здоровье проиграли.
…Он подал малейший знак: я здесь… и начал играть. И явил чудо.
Как он играл свой последний концерт! Я была мистически заворожена, я переполнялась восхитительными звуками. Он играл удивительно светло. Мне хотелось, чтобы его музыка не прекращалась. Так не мог играть смертельно больной с потусторонним взглядом, с глазами отрешенного от жизни человека. Он выглядел, как тот, который на миг заглянул в другой, потусторонний мир, как уже побывавший на том свете и вернувшийся, чтобы доиграть… Даже воздух вокруг него был хрупкий, чистый, особенный… Я смотрела на него и беззвучно рыдала.
Врачи ничего не понимали. «Это невозможно! Поражена вся костная система. У него непрерывные жестокие боли, многие жизненные показатели на нуле». В его теле ничего, кроме боли, но какая ясность мыслей, какая высота чувств! Он играл, потому что последней искрой, поддерживающей его жизнь, была музыка. После концерта его не стало. И мне будто булавку вогнали в грудную клетку.
Помню потрясающий концерт Олега Когана с Юрием Башметом. Им тогда позволили взять скрипки самого Моцарта. (Подарок от Бога – подержать в руках его инструмент!) Скрипки оживали по мере того, как на них играли два гения. В техническом отношении Олега Когана, наверное, можно сравнить с кем-то, но в музыкальном – ни с кем!
Кто-то сказал: если бы в его жизни всё было хорошо, он в музыке не достиг бы такой глубины. Сомневаюсь. Так преподносить моменты счастья мог только человек, познавший счастье, даже если его было не так много…
Вспомнились прелестные слова пианиста Кремера: «Начинаю играть, и руки сами что-то воспроизводят… И тогда я знаю, что хочет мой ум и моё сердце». Они и о Когане тоже.
…На вечере памяти говорили, что «не давали играть, не выпускали, скрывали гения. Весь мир не мог его услышать. Недополучил много». Трагедия формировала его индивидуальность? Нет! Она душила его светлую оптимистичную гениальность. Это ужасно не логично. Но такое было время… и были чиновники от искусства, и были завистники... А он считал, что свобода внутри него. И это его спасало.
С какой любовью был сделан сюжет о пианисте, как прекрасно подобрано музыкальное сопровождение! Я не могла оторваться от экрана. Для меня кроме музыки вокруг ничего не существовало. Она была внутри меня, я была внутри неё… Этот памятный вечер ошеломил меня. Дивное исполнение музыки Олегом Коганом при каждом воспоминании звучит во мне не угасая. Это колоссальный заряд на последующие годы, сколько бы их у меня ни осталось.
И сегодня я неожиданно получила этот маленький тихий подарок – отрывок из того концерта…
Олег Коган ушёл в бесконечность, но музыка в его исполнении есть и будет... У неё, несомненно, сложится долгая жизнь.
У меня нет музыкального слуха, но я сердцем воспринимаю звуки, исходящие из сердца гения.
Прекрасная музыка, самостоятельно звучавшая в моей голове с раннего детства, сопровождала меня по жизни до тех пор, пока я не познала шедевры мировой классики. Особое, пожалуй, главное, место в моём сердце всегда принадлежало своим, российским гениям. В их числе исполнитель Олег Коган.
Музыка, как и родная природа, – тепло и радость моей души, они – моё счастье, моя надежная опора, мои самые верные друзья. Я мечтаю…»
В кухню заглянула испуганная Инна и вывела Лену из блаженного транса.
– Я отдыхала от перегруженного непривычными эмоциями дня, музыкой возвращала себе присутствие духа, сил набиралась, – успокоила подругу Лена.
– Приободрилась, появилась ясность мыслей? – успокоившись, улыбнулась Инна.
– Я вот о чём подумала: девчонки на нашем курсе в основном умные, верные, сильные духом, целенаправленные, так почему же многие несчастливые? Почему студенческие браки оказывались не крепкими? Сначала я считала, что виной тому воспитание. Потом пришла к выводу, что много разводов было отчасти и потому, что женились в основном одногодки. Но если девушка в двадцать лет готова к семейной жизни, то о юношах этого не скажешь. Они в этом возрасте только влюбляться способны.