— Сегодня в двадцать два ноль-ноль. Метро «Площадь Дзержинского» знаешь? У выхода к «Детскому миру» буду тебя ждать. Договорились?
— Ага. — Это согласие Андрея прозвучало как-то неуверенно.
— Не дрейфь. — Дядя Степа сунул паспорт за пазуху. — В десять вечера как штык.
Сказав это, он высморкался, обхватив двумя пальцами свой мясистый нос, и поспешил к ближайшему винному магазину.
Андрей разглядывал контролерский жетон, выполненный из какого-то непонятного легкого материала. Все произошло настолько неожиданно и быстро, что он еще до конца не мог осознать, правильно ли он поступил. А что, если дядя Степа не придет, не отдаст паспорт? Что, если этот широкоплечий мужичок с красным носом вовсе не дядя Степа, а какой-нибудь аферист, делающий фальшивые документы?
Но Андрею удалось отогнать от себя тревожные мысли. Ему даже стало как-то смешно. Еще несколько минут назад он был самым настоящим «зайцем», а теперь… Теперь пусть его самого боятся безбилетники. Нет, как ни суди, а дядя Степа подвернулся как нельзя кстати.
В этот момент к остановке подошел автобус. Но Андрей еще не был морально готов к исполнению своих новых обязанностей. Он решил дождаться следующего транспортного средства, а потому стрельнул у прохожего «беломорину» и, закурив, сел на деревянную скамейку.
Впереди Андрея ждали приключения. На это он, по крайней мере, надеялся. Он представлял себе, как, увидев лежащий на его ладони жетон, люди начнут бить себя по карманам, оправдываться, что у них нет билета, просить снисхождения. Но он будет беспощаден. Он будет выписывать квитанцию и брать штраф.
И реальность мало в чем расходилась с представлениями Андрея о контролерских буднях. Не прошло и часа, а он уже был обладателем пятнадцати рублей. Его жертвами оказались престарелая супружеская пара, приехавшая в Москву из деревни и, судя по всему, не знавшая, что им полагалось брать билеты, две женщины, которые долго пререкались, прежде чем расстаться с деньгами, и интеллигентный молодой человек с кожаным портфелем в руках, решивший не скандалить и расставшийся с трешником без особого сожаления.
Заполненные квитанции Андрей бережно складывал в отделение своей сумки. У него была хорошая возможность оштрафовать еще и одного мальчика лет двенадцати, возвращавшегося с тренировки. Но он решил проявить благородство и, выслушав неумелые слова раскаяния, оставил мальчишку в покое.
Самое интересное, что Андрей не испытывал ни малейшей жалости к «зайцам», не поддавался на их уговоры, не собирался «входить в их положение», а лицо его было суровым и решительным. Будто совсем недавно ему не приходилось унижаться и просить пощады у дяди Степы.
Час пик прошел. Народу в городском транспорте стало гораздо меньше. Теперь уже не было той неимоверной сутолоки, когда невозможно пошевелить хоть какой-нибудь частью тела.
Естественно, что и урожай Андрея не был уже столь богатым. Однако к восьми часам ему удалось насобирать тридцать рублей и червонец для своего благодетеля. Оставшееся время он мог со спокойной душой использовать для личного обогащения. Подобный промысел Андрею нравился. Ему даже иногда казалось, что он работал контролером не первый день.
Андрей пересаживался из одного автобуса в другой, менял маршруты, стараясь в назначенное время оказаться неподалеку от места назначенной дядей Степой встречи.
«Место встречи изменить нельзя», — шутил про себя парень, вспоминая захватывающий сюжет телевизионного детектива.
Андрей неспешно шел по салону, проверяя у пассажиров разовые и единые билеты. Как назло, «зайцы» ему не попадались. Андрею даже сделалось обидно.
«Когда работал на государство, так безбилетников было хоть отбавляй, — с досадой думал он, — а теперь они будто сговорились все…»
— Ваш билетик, — без особой надежды в голосе спросил он у высоченного амбала в кепке, небрежно облокотившегося на поручень у самой двери.
— Да пошел ты… — тихо огрызнулся тот.
— Че ты сказал? — Андрей опешил от такого хамства. Он поднес жетон к самому носу верзилы. — Ты это видел?
— Видел. Что дальше? — противно усмехнулся детина.
— Билет у тебя есть? — Андрей старался сдерживать свой гнев, хотя ему и хотелось засветить поганцу в пятак.
— А тебе какое дело? — ехидная усмешка не сходила с лица амбала. — Катись своей дорогой, пока цел.
— Понятно, — тоном следователя проговорил Андрей. Он спиной чувствовал заинтересованные взгляды публики, а потому не имел права позориться. Он должен был победить. — В таком случае пройдемте в отделение, гражданин.