Мишу тут же поперхнулся и чуть не подавился собственным языком. Весь его организм внезапно охватило жгучее и справедливое возмущение, которое хотелось вмиг озвучить.
— Как, да я, да это же, да как вы только! Я абсолютно не желаю согласиться с такой постановкой вопроса!
— Ты что-то хотел сказать? — спросил сочувственно Володя, постукивая товарища по спине, помогая ему прокашляться. — Сам говорил, что на ночь очень плотно поужинал. Неужели успел проголодаться? Даже слышать такое смешно и нереально.
— Нет, — возмутился Миша, но дальше спорить не хотелось. В горле першило, резало и жгло, а лишние слова только усиливали боль и законное возмущение. — Я хотел промолчать, но крайне недоволен вашей выходкой. Потом все скажу, что думаю.
— Ну, и правильно, — согласился Женя. — Вот доберемся до грибного места, заполним все имеющиеся емкости дарами леса, а потом уже с вином можно и пообедать. Я так считаю и даже уверен, что до обеда мы все кошелки и мешки заполним. В народе говорят, что нынче грибов высыпало, как грязи на болоте.
— Надеюсь, что соберем быстро, — тяжело и натужно вздохнул Миша, страдальчески наблюдая, как один молодой пассажир жадно грызет сочное яблоко. А сок у того течет по бороде и капает ему на брюки. Миша готов был выкинуть этого нахального пассажира за борт и отобрать яблоко. — А вино где брать будем?
— В Медведке. Там на станции винный ларек есть. Он с восьми утра уже работает. Мы как раз к открытию поспеваем. Я знаю, там всегда хорошее и дешевое вино есть, — с видом знатока и специалиста высказался Володя, словно не первый раз пользовался услугами этого ларька. Но ему верить можно. Он с Женей часто в этот лес бегают. Вася с Мишей не всегда составляют им компанию в этих заготовках.
Река Западная Двина в том месте, где паромная переправа, не очень широкая. Но паром работал на использовании двух основных естественных и искусственных тяг. Как трос, перекинутый через всю реку, и используя собственное течение реки. Поэтому этот короткий промежуток паром преодолевал за ужасно длительное время. Обычно такая черепашья скорость слегка нервировала друзей. Но не сегодня. Спешить абсолютно не хотелось, поскольку день еще не начался, а сонное настроение доставляло много радости организму в сочетании с таким легким покачиванием транспортного средства. Даже задремать со сновидениями получилось у некоторых, кроме Миши. Все они успели два раза позавтракать, лишив к тому же его, то есть, Мишу, единственного и такого вкусного бутерброда. Он очень рассчитывал на этот батон с колбаской. Однако такая малость никого не расстроила. Спалось и мечталось друзьям спокойно, словно совесть у них чиста. Не было таких уважительных причин в сегодняшнее утро, чтобы совесть, внезапно проснувшаяся, вмешалась в благодушное настроение.
— У тебя, Миша, запасов жира хватит на весь блокадный период Ленинграда. И это при таких экстремальных условиях, что ты частью запасов с Володей поделишься.
Володя в компании был самым худым и стройным. На уроках анатомии по нему можно было скелет человека изучать, который легко просматривался сквозь тонкую, не обремененную жировой прослойкой, кожу. При детальном рассмотрении даже некоторые органы замечались. Не совсем четко, но достаточно для опознавания.
— Вместе весело шагать по просторам! — громко и радостно прокричал на весь Тарный поселок, изображая классическое пение, Володя, один из первых легко, как на крыльях, взлетев над кручами берега и уже вступивший на главную прямую дорогу, ведущую к станции Медведково, откуда они планировали начать свое главное путешествие.
— А там точно товарные составы останавливаются? — опасливо интересовался Вася, которому совершенно не хотелось еще много километров топать собственными ногами. Ездить любым транспортом он уважал намного больше. Даже самокатом. Лишь бы поменьше ходить. И потому он очень рассчитывал увидеть на станции Медведка какой-нибудь завалящий, но могущий вместить их всех четверых, товарный состав.
— Да постоянно как минимум два-три состава загорают, — бодро и уверенно произнес Женя, как инициатор грибной затеи. — Уж в наше направление один точно пойдет.
— А если у них там суточные ожидания предусмотрены? — уже засомневался Володя в собственной идее.
— Да нет, ты что, никто им не разрешит на такой срок рельсы занимать. Они вообще там слегка приостанавливаются на несколько минут, чтобы разрулить со встречными, или расписание подогнать. И вновь в дальнейший путь, — уже более уверенней говорил Женя. — Это же тебе не сортировочная. Обычная техническая остановка.
— Ты хочешь сказать, что у них эта техническая заминка возле каждого столба? — высказал свои справедливые сомнения Вася. Он умел мыслить логично, и во всех делах стремился предусмотреть каждую мелочь. — А если в Сосновке стоянка не предусмотрена?
— Там в Сосновке крутой подъем с разворотом. Уж притормозит до минимума. Спрыгнем, где наша не пропадала, — с оптимизмом и боевым задором высказал свое предположение Володя. Ему, как самому легкому, такой полет даже в удовольствие.
— Чего? — испуганно воскликнул Миша. От таких предсказаний у него сперло в горле, и отказали ноги. Идти дальше уже совершенно не хотелось, поскольку впереди ожидали смертельные и опасные приключения. — Прыгать на ходу я не хочу. Запросто убиться можно, или чего-нибудь поломать в организме.
— Только не тебе, — хихикал Вася, хотя и у самого от таких предсказаний в желудке запекло. — Как мячик раз семь подпрыгнешь и дальше покатишься. Вот мне не хотелось бы своими костями шпалы пересчитывать. Перспектива малоприятная.
— Ты еще попробуй, попади на шпалы, — заметил Женя, представляя мысленно полет Васи с поезда. — Только песок и гравий. Никаких иных препятствий на пути не предусмотрено.
— Мужики, а какая разница, обо что головой биться? — Миша уже всерьез разволновался и начал притормаживать с планировкой разворота на сто восемьдесят градусов.
— Ну, как хочешь, мы тебя насильно не удерживаем. Можешь смело идти домой, — равнодушно махнул рукой Володя, демонстративно показывая всем Мишин рубль, который тот успел уже внести в общий котел. А Володя в компании всегда служил кассиром и бухгалтером. Ему друзья смело доверяли наличность.
— Нет, домой я не хочу. Но и прыжки на ходу меня не радуют. Как бы нам оптимальный сход с паровоза придумать, без членовредительства, — передумал разворачиваться Миша, тяжело заглатывая слюну при виде собственного рубля, бесследно исчезнувшего в Володином кармане. Назад его не вернут, а без рубля домой, абсолютно не хотелось.
— Доедешь до Орши, а там пересядешь на другой товарняк, который следует в Витебск. И так маятником куролесь, пока не дождешься долгожданной остановки в Сосновке.
Решили к этой теме больше не возвращаться. Зачем друг другу и самим себе нервы щипать. Там на месте и разберемся с этими посадками и выходами. Как говориться, решать проблемы будем по мере их поступления. Ведь в данный момент один из решающих факторов, что солнышко светит, выползая из-за горизонта, а прогноз погоды обещался быть теплым и сухим. Все остальное — мелочи жизни. К тому же в Медведково их дожидались два приятнейших сюрприза. Первый — в винном ларьке оказалось редчайшее вино повышенной крепости и пониженной цены в укрупненной таре: трехлитровая банка за четыре рубля. О такой удаче и не мечталось. Оно и в Витебске иногда бывает, но расхватывается мгновенно со скоростью урагана. Хватают по стольку, сколько за раз унести могут.
Вася сразу же предложил воду из своей трехлитровой капроновой фляжки вылить, а ее наполнить этим удачным вином. Все же поездка предстояла экстремальная и непредсказуемая, а стеклянная банка, как тара весьма хрупкая и малонадежная. Не приведи господь неосторожное прикосновение с некой твердостью, типа металла на рельсе или камня по краям дороги. И все, спасти продукт не удастся ни капли. Потом не вымакаешь и не вылежишь с земли ни грамма.