— А вдруг в лесу пить захочется? — пытался выступить против данного варианта Миша, который и без воды очень плохо чувствовал себя. Влаги потреблял он уйму.
— В лесу болот и луж полно. Не переживай, от жажды не умрешь. Всегда пару глотков сыщем.
— Фу, какая мерзость! — скривился в омерзении Миша, представляя грязную лужу или вонючее болото. — Там лягушки и червяки. Еще наглотаемся всякой гадости.
— Не тот червяк, что ты ешь, а тот, который тебя. А партизаны? Они к своим стоянкам водопровод не тянули.
Пришлось согласиться и ему. Вина более жалко, чем воду. Потому они срочно изобрели из плотной бумаги воронку, а Володя всегда с собой носил ученическую тетрадь, чтобы в любой момент зарифмовать внезапную мысль, и под строгим контролем восьми глаз перелили портвейн в капроновую флягу. Теперь можно прыгать с любого товарняка и на любой скорости. Скорее сам разобьешься, а вино уцелеет.
Ну, а вторая удача, так это готовые к отправке два товарных поезда. И оба в нужную сторону. Произвели разведку методом опроса нужных людей и забрались в тамбур одного из вагонов.
— А где лавки? — первое, что спросил Миша, окинув взором контролера тамбур. — Мы что же это, стоя едем?
— Вот тебе еще спальные места с матрасами подавай. Разумеется, стоя, а как же предложишь еще? Можно желающим присесть каждый на свои ведра, — весело скомандовал Женя, показывая собственным примером, усаживаясь на свое ведро, спрятанное в рюкзаке. У него получился импровизированный мягкий стульчик.
Все без рассуждений последовали его примеру. Кроме Миши. Ему родители, как грибники со стажем, вложили лукошко. Хилое и для сиденья ненадежное. Уж Мишу оно не выдержит, так это и к бабке не ходи. Сей факт, заметен был и без эксперимента.
— Володя, а мы может, с тобой тарой махнем? Смотри, какое удобное у меня лукошко. Тебе понравится, — неуверенно и слащаво предложил Миша, демонстрируя перед всеми хиленькую корзиночку.
— Нее, — покачал головой Володя, плотней прижимая свое ведро худым костлявым задом. — Она и подо мной рухнет в хлам. Очень неграмотный поступок со стороны твоих родичей. Чем и удобно ведро, так это своей многофункциональностью.
— Чего? — непонятливо протянул Миша. Это весьма сложное и нерусское слово его только с толку сбило. И без того в этом путешествии сплошные каверзы и неудобства, так еще друзья-товарищи непонятными фразами манипулируют.
— Ну, — попытался разъяснить Володя, видя сильное умственное перенапряжение друга. — Многопрофильное.
— Хи-хи! — хихикнул Женя. — Объяснил, называется. У Миши еще больше в голове туману прибавилось. Ты заменил ему одно непонятное слово точно таким же непонятным. Дай-ка я ему сейчас все на русский язык переведу. Ну, это, Миша, когда на ведре можно сидеть, используя его, как стул. А можно и как емкость, например, хранить чего-либо, или собирать, как сегодня грибы. Вот ты и увидел эту многопрофильную многофункциональность. Теперь, надеюсь, все понял?
— Понял, — ничего не понимая, согласился Миша. Его в данный момент волновала проблема поездки. Точнее, отсутствие удобств.
Все расселись, словно в трамвае, а ему придется провести все это время стоя. Махнув рукой, Миша постелил сумку на пол и сел в тамбуре, свесив ноги на улицу. Ему это положение очень понравилось, что хорошее настроение мгновенно вернулось в расстроенный организм, и Миша попытался запеть, хотя в иной обстановке он такого не позволял себе по причине полного отсутствия, как голоса, так и музыкального слуха. Даже в подпитии предпочитал слушать пение компании. Молча. Но сейчас допустил такую вольность. Благо, стук колес и шум ветра заглушал его музыкальное волеизлияние, что не мешало остальным думать о своем.
Вася вспомнил со всеми подробностями трудную, но приятную ночь, поглотившую все силы и энергию. Поэтому его легко одолел сон, и ночь продолжилась с ее удовольствиями уже в плену Морфея. Володя, бросая поэтические взгляды на мелькающие столбы и деревья, задумал новую поэму на трех листах. Он уже давненько забросил стихи, которые считал переходом из детства в юность, и переключился на поэмы со сценарием и каким-то содержанием, чтобы даже от чтения возникал к стихам интерес. Сейчас Володя рифмовал сегодняшнее приключение с такой интересной поездкой, как товарняк и последующая сборка грибов. А там не менее интересное возвращение. Он даже догадывался, как оно будет выглядеть. Очень романтично, интересно и увлекательно.
А вот кто еще сможет похвастаться, что ездил по грибы на товарном поезде? Не найдется таковых. Женя думал о новом предложении директора ДК поступить на курсы киномехаников. Такие недавно открылись в техникуме связи. Такое предложение даже самому Жене понравилось. Оно очень даже совпадало с его желанием. Он как раз до армии закончит их. А школа абсолютно не помешает. Туда вовсе не обязательно ходить каждый день и уроки делать. А на курсах будет совсем легко учиться. Дело больно знакомое и интересное, что освоит его запросто.
— Рота, подъем! — дико заорал Женя, бешено тормоша уснувших и размечтавшихся, отрывая всех и каждого от своих снов и мечтаний. Володю от удачной рифмовки, Мишу от великолепного пения со сцены большого театра, а Васю от нового свидания со старыми знакомыми.
Ведь в их снах так удачно складывалась судьба, и сбывались несбыточные мечты. Разве вспомнит теперь Володя те удачные строки, что так легко и свободно вылетали из его уст. Он не только декламировал, но и вписывал эти строки в тетрадь. Так эта чертова бумага осталась там во сне. Попробуй, теперь заново попади в тот сон, где так удачно рифмовалось. Васе легче, он запутался в выборе дамы сердца, и этот крик все проблемы мигом решил. А вот Мише приснилось, что на последней ноте он оступился какой-то ногой, теперь уже не вспомнит, левой или правой, и уже собирался лететь в оркестровую яму. Махание руками и ресницами ситуацию не спасали. И лишь Женя в последнее мгновение ухватил его за шиворот и затащил в тамбур. А то Мишу уже собирался покинуть друзей и сойти с поезда. Кстати, весьма вовремя сошел бы. Как раз товарный состав пролетал на сумасшедшей скорости станцию Сосновка.
— Проспали, придурки, станцию проспали, — продолжал визжать Женя, хлопая себя по ногам и мотая от отчаяния головой, выражая на лице скорбь трагической потери всех родных и близких. Еще не хватало только сейчас ему громко разреветься.
— Вино цело, — спокойно спросил Володя, заглядывая в ведро, где вместе с продуктами стояла фляжка. — Ну, и, слава богу. Подумаешь, трагедию здесь обрисовал. Сойдем на следующей. Крупенино, по-моему? Я слыхал, что там еще больше грибов бывает.
— А добираться обратно как будем? — не унимался Женя, продолжая стенать и причитать.
Ему, наверное, самый скверный сон приснился, раз так распыляется, и успокоиться не может. Совершенно беспричинное расстройство. Подумаешь, лишнюю станцию мимо проехали. Зато, какая великолепная дрема получилась! Наверстано ночное недосыпание, просмотрены чудесные сны, что и в постель не всегда приходят в тихой домашней обстановке. А тут и рифмы, и пение со сцены, и девушки все согласные.
— Женя, а у тебя сон про что был? — с сочувствием спросил Вася, которому такая внезапная побудка лишь на руку, решив проблемы и оказав помощь в выборе партнерши. А ведь и в самом деле ему сложно придется, если вот так наяву все его пассии и сердечные мамзели в кучку соберутся и одновременно претензии предъявят. И все равно он умнее их. Он несовершеннолетний, а им давно по восемнадцать. Пусть сами на себя пеняют, и свои сердечные проблемы без него решают.
— Да, дерьмо какое-то приснилось, — уже немного успокоившись и смирившись с таким пролетом нужной остановки, проговорил Женя. — На производстве станок полетел по моей вине, а дядя Костя выволочку устроил. Ну, а причем тут завод и ДК?
— Женя, вот разве можно так нерационально использовать такое изобретение природы, как сон? — возмутился вполне законно и оправданно Вася. Он-то во сне всегда что-нибудь любопытное и интересное смотрит. Разве грамотно во сне еще проблемы рассматривать?