Я пил шампанское, найденное в нижнем ящике рабочего стола, из горла и уплывал от него в никуда. Я бурлил, как выкипающий чайник. Я рвал и метал. Я хотел оторвать Саньку все выступающие части тела и скормить их Потаповой. Я мечтал настучать тапком (а еще лучше ремнем) по его голой заднице. Я принимал волевые решения забыть Рыжика навсегда и выставить все его вещи за дверь… Я делал все это, обреченно набирая в Яндекс-картах: Москва — Свердловская область, поселок Знаменка. Проложить маршрут.
Информация повергла меня в уныние. 2 235км. 2000 самолетом из Москвы в Екатеринбург и 235 машиной до Знаменки. Яойский Бог! Это же конец географии! Извилистая линия маршрута из красной федеральной трассы практически сразу переходила в желтую дорогу регионального значения и под конец терялась в черноте местной тропинки. Я сглотнул ком в горле. У них же там леса заповедные, с лосями, рысями и медведями и дорог нет — только направления. Это даже младенцы знают! Как я туда один-то поеду? Вдруг машина сломается? А там на двести километров вокруг ни одного разумного! Кто меня спасать будет? Хозяйка медной горы? Инопланетяне, сбежавшие с секретного военного объекта?
Я глотнул шампанского, и в голове у меня немного просветлело. Прорвемся! Рыжик же оттуда раз за разом возвращается, целым и невредимым. Мне главное до него добраться, а уж обратно мы с ним наверняка выберемся. Он же у меня ведьмак — глазами своими зелеными сверкнет пару раз, и вся нечисть нашей, ик… будет. А меня он взаправду Драконом сделает, и полетим мы на мне в Москву… Я задумчиво побулькал остатками шампанского в бутылке. Или не полетим… далеко ведь, крыльями махать замаюсь.
— Максим Валерьевич?
— О, Марья Петровна! Вы оч-ч-чень вовремя.
— Я это заметила, — подошла ко мне моя верная соратница.
Мы с ней два сапога — пара. Финансовый директор и главный бухгалтер. Дракон и Гадюка. Нашему холдингу с нами крупно повезло.
— Шампанского?
— Спасибо, но нет. Что празднуешь?
— Меня Санек бросил, — сказал я.
Потапова растерялась всего на секунду, а потом подошла ко мне, отобрала бутылку и прижала мою гудящую голову к своей силиконовой груди.
— Он же любит тебя до безумия. Может, ты все неправильно понял?
— Рыжик уехал к родным, забрал мой тапок и оставил вместо себя дурацкую записку, — ткнул пальцем в бумажку я.
Она ее прочитала, рассмеялась и заставила меня посмотреть ей в глаза.
— Максимка, ну какой же ты все-таки чудной!
Я насторожился. Добрая и ласковая Потапова — это нонсенс. Щас как капюшон раскроет, как цапнет меня в горло ядовитыми зубами и все, пипец котенку. Стоп. Я же Дракон, у меня чешуя по всему телу… или, ик, нет? Ах да, я — Ежик, что тоже неплохо. У меня колючки… ик… везде…
— Твой Санек безумно боится тебя потерять.
— Э-э-э-э-э?
— Если бы он был женщиной, которая прожила с тобой два года, а потом стала приставать с просьбами познакомиться с ее родителями, что бы ты подумал?
— Что она хочет выйти за меня замуж. Это же очевидно! — сказал я и тяжело вздохнул, обнимая напарницу крепче. — Да если бы можно было, я бы на нем давно женился.
— Ты ему это говорил?
— Еще чего! Я Рыжика целый год уговариваю Галочкино обручальное кольцо с пальца снять, а тут такое!
— Может, он его специально не снимает, чтобы потом внимание не привлекать, а ты, дурачок, намеков не понимаешь.
— Но… э-э-э-э… о-о-о… Санек хочет, чтобы я его на свое заменил? — осенила меня гениальная мысль.
— Наверняка, — улыбнулась моя дорогая гадючка и растрепала мне волосы. — Эх ты, тоже мне, романтический гей.
— Я не романтический гей, — обиделся я. — Я злобный пидорг. А еще Дракон. Парю в небесах и восхищаюсь своей змеюкой-напарницей, покусывающей ядовитыми зубками очередного руководителя нашего огромного серпентария. Будете обзываться, перестану любоваться, натравлю на вас офисных мышей и кроликов, и вы об этом горько пожалеете.
— Ты высокомерная насмешливая язва, совершенно не умеющая пить, — рассмеялась Потапова. — Пойдем, отвезу тебя домой, злобный родственник.
— Пойдем, — согласился я.
С трудом выбрался из кресла, почти дошел до двери, но запнулся на ровном месте, ухватился за подружку-гадючку и свалился вместе с ней на удачно подвернувшийся нам диван.
— Максим, — рассмеялась из-под меня Потапова, — раздавишь! Слезай немедленно, мне дышать нечем.