На первое свидание Стэплтон и Роджерсон отправились в гей-клуб на выступление Эрты Китт, которую оба очень любили. Зрелище было незабываемым. Китт бульдозером прокладывала путь через свои хиты, как вдруг из-за внезапной поломки обнаружилось, что она поет под фонограмму. После нескольких секунд неловкой тишины зал взорвался аплодисментами, а Китт, с фантастическим пренебрежением пожав плечами, дождалась, пока снова запустят пленку, и продолжила с того места, где остановилась. После концерта пара пробралась за сцену и Роджерсон спросила Китт, не споет ли она на предстоящей пластинке Nurse. Та вежливо отказалась. «Диана была нереально крутой, – рассказывает Стэплтон. – Я вам столько могу порассказать… Когда мы только начали встречаться, то вместе с Джоном Фозергиллом отправились на какой-то французский фильм. Артхаусный кинотеатр был набит до отказа, а парень рядом с нами так развалился, что занял сразу четыре места. Дидо попросила его подвинуться, но тот заупрямился. Тогда она прошипела ему на ухо нечто такое, от чего он стремглав вскочил и ринулся прочь. Дидо сказала, что, если он не подвинется, она оторвет ему яйца».
«Это странновато, но на некоторые наши свидания действительно приходил Фозергилл, – говорит Роджерсон. – Однажды у нас даже был секс втроем, о котором я не хочу распространяться. Мне всегда нравились эксцентричные мужчины, все мои знакомые были полными грубиянами, и Джон отлично соответствовал этому типажу. Мои братья были психами, так что я его понимала. Он всегда был эксцентричным, но с течением времени его патологии усугубились, а ссора с Карлом и Даниэль висела на нем тяжким грузом. Я видела человека, который чувствовал себя жертвой в сложившейся ситуации. С другой стороны, Химан Патак был совершенно обычным парнем. Мы со Стивом как-то раз встретили его в автобусе после того, как он ушел из группы. Он вообще не хотел говорить о прежней жизни».
В 1983 году Тибет тоже был занят заметанием следов. Хотя ему очень хотелось избавиться от выбранного прежде названия Dogs Blood Order, он не очень понимал, кому принадлежит имя Current 93: Бэлансу, Фрицу Хаэману или ему. Летом 1984-го, когда Хаэман полностью сосредоточился на 23 Skidoo, а Бэланс со Слизи – на Coil, Тибет решил, что у него есть полное право взять это название, несмотря на угасающий интерес к Кроули.
В конце 1983 года Тибету представилась возможность задешево арендовать студию, и он решил записать «Maldoror Is Dead». Помочь он позвал Стэплтона. Получившийся в результате Nature Unveiled 1984 года стал первым полноценным альбомом Current. Многие его темы, главным образом проистекающие из изучения Тибетом литературы об Антихристе, присутствуют в Current 93 до сих пор. «У меня по-прежнему те же интересы, – утверждает Тибет, – хотя их музыкальное воплощение изменилось. С точки зрения интенсивности, эстетики и видения песни „Maldoror Is Dead“ и „The Mystical Body Of Christ In Chorazim“ не сильно отличаются от того, что я делаю сейчас». Первая сторона записывалась в Roundhouse. «Тибет и Стэплтон заложили основания Nature Unveiled еще в октябре 1983-го, – вспоминает Джон Мерфи. – Первые сессии я пропустил, потому что играл в SPK и мы должны были выступать в телешоу The Tube. Когда я присоединился, Тибет показал мне наработки и я добавил овердаба своим модульным синтезатором, а Стэплтон – атонального фортепиано. Люди, которые слышали нас в Roundhouse, говорили, что мы звучим как банда сатанистов». Вторая сторона Nature Unveiled была записана в начале 1984 года в IPS на восьмидорожечном пульте. Звукорежиссера Ника Роджерса указали как члена группы. По словам Тибета со Стэплтоном, его роль была решающей. Также в записи поучаствовали Энни Энксайети, Джон Фозергилл и – самое неожиданное – Юс из готик-рок-группы Killing Joke.
«Maldoror Is Dead» (к которой Тибет еще обратится впоследствии) построена вокруг простого лупа с Алистером Кроули, поющим «Ом». «Я описал это Стиву как гипнотический сон, который ускоряется по мере того, пока мы подходим к концу. В то время я был одержим апокалипсисом, мне казалось, что все стремительно вращается по спирали, быстрее и быстрее. Именно это и происходит в „Maldoror“, – вспоминает он. – Я поставил Стиву луп и прочел текст. Я подчеркнул, что вначале должно возникать величественное и замедленное ощущение сна. Трек очень медленный, напоминает театр теней – вроде полон смысла, но на самом деле ничего не происходит. Как отброшенная свечой тень на стене, искаженная и расползающаяся. Под конец он становится неистовым, будто кто-то тасует или сдает карты». Тибет часто описывал Стэплтону то, чего хотел, в подобных расплывчатых образах, а тот всегда переводил их в звук. Идеальный творческий союз.