«Мое восприятие работ Берроуза заключается в том, что в духовном мире его книг нет никакого самосознания, интеллектуализации или современности, – объяснял Слизи. – Время его книг не является отравляющей реальностью настоящего. Это иное время, то же самое, куда вы попадаете, когда охвачены сексуальной страстью, поскольку то, что вами руководит в этот момент, не имеет отношения к сознанию, а целиком физическое и эмоциональное, если вы всё делаете правильно. На мой взгляд, это время лучшего секса, когда вы полностью во власти эротики и ваше поведение ничем не напоминает какого-нибудь бухгалтера из Бекслихит. Это поведение человека, чье бытие источает сексуальность, влечение и вожделение. Именно в таком состоянии мы записываем музыку, поскольку лишь в нем рождается страстная, инстинктивная, неосознанная связь с вещами, определяющими звук».
Coil возобновили дружбу с Берроузом в 1992 году, когда Слизи работал с индастриал-группой Ministry над их клипом Just One Fix. Слизи спросили, может ли он пригласить Берроуза сняться в нескольких сценах, и, когда тот согласился (исключительно ради денег), Coil воспользовались возможностью навестить его и сделать несколько записей для себя. Бэланс попросил Берроуза зачитать составленный им текст из отдельных фраз и слов, которые они могли бы монтировать в разных комбинациях. Они так и не использовали этот материал. «Он был само очарование, – вспоминает Слизи. – Такой же неразговорчивый, как мы. Ему вполне достаточно следить за тем, чтобы у гостей была выпивка, а самому просто сидеть и наблюдать за своими кошками, почти не разговаривая. Это не было недружелюбием – скорее в его поведении было что-то шаманское. Иногда мы беседовали, но всегда в качестве исключения».
«В четверг вечером, когда он возвращался из своей клиники, где принимал метадон или героин, Берроуз танцевал как ребенок, распевая песни о любви к астронавтам, – добавляет Бэланс. – В эти дни он был великолепен. Уровень его экстраверсии напрямую зависел от того, сколько времени прошло с полудня четверга». В ту поездку Бэланс захватил книгу «Кот внутри» для автографа. Берроуз подарил ему ус своего кота, вложив его на первую страницу.
Несмотря на пренебрежение Стэплтона к саморекламе (или парадоксальным образом благодаря ему), к 1985 году культ Nurse достиг международного масштаба: по всей Европе начали возникать группы, работающие в том же сюрреалистическом антимузыкальном стиле. Одной из первых стала группа Кристофа Химанна и Ахима Флаама Hirsche Nicht Aufs Sofa, что неудачно переводят как «Лось без дивана». Миф об их основании гласит о такой же случайной встрече, как у Стэплтона и Фозергилла. Флаам и Химанн разговорились о Throbbing Gristle и Pere Ubu над коробкой с уцененными пластинками в музыкальном магазине их родного города Ахена в Германии. Флаам только что приобрел клавиши Korg MS-20 и позвал Химанна сделать запись. «Я говорю ему: „Я ведь не умею ничего, никогда этим не занимался“, – вспоминает Химанн. – А он в ответ: „Да кого это волнует, давай просто запишем“. Нас вдохновляла работа Слизи в TG, особенно то, как он использовал пленки, помещая голоса реальных людей в странные ситуации. Мы пытались это повторить, но безуспешно. Нам не удалось сделать никаких интересных записей, хотя мы целыми днями искали сюжеты. Несколько раз дело едва не кончилось дракой».