Current 93 начали новое десятилетие в Исландии, выйдя на сцену 1 января, однако концерт испортили проблемы со звуком, что неудивительно, поскольку Стэплтон сидел за микшерским пультом, который был практически не виден со сцены. В марте они выступили в Чизлхерсте в Англии c новым важным участником – скрипачкой Джули Вуд. Тибет познакомился с ней через ее бойфренда Джеймса Мэннокса (жившего над тибетским магазином на Коптик-стрит), когда пришел на выставку «Разум-тело-дух» в лондонском Институте Содружества. Вуд вспоминает встречу несколько иначе. «Мы с Джеймсом работали в магазине Rough Trade и постоянно слушали Earth Covers Earth, – вспоминает она. – Джеймс был дизайнером обложек и как раз начал делать иллюстрации для Current 93. По пятницам я с другом играла на скрипке в баре, и однажды туда пришли Тибет с Джеймсом. Дэвид показался мне очень эксцентричным, забавным и умным. Ему был нужен скрипач, мы быстро поладили, к тому же я разбиралась в их музыке. На шоу в Чизлхерсте я играла в основном то, что было давно написано, почти не импровизируя. Но потом подключилась к студийной работе, и у меня появилась возможность сочинять партии в собственном стиле».
В декабре группу в составе Тибета, Вуд, Пирса, Мэннокса на ударных и еще одного поклонника, Джеймса Мэлинде-Лафайетта с арфой, пригласили во французский Амьен в La Lune des Pirates. В последнюю минуту обстоятельства вынудили Пирса отказаться от поездки. Уэйкфорд тоже не мог присоединиться. В отчаянии Тибет позвонил Майклу Кэшмору, с которым недавно начал переписываться. Они сотрудничали по почте: Тибет предоставил вокал для композиции «Hooves», укороченной версии «Horse». В остальном его знания о творчестве Кэшмора ограничивались кассетой с невнятными саундскейпами. Тибет позвонил и спросил, знает ли он, как играть какие-нибудь песни Current. «Я знаю их все», – невозмутимо ответил Кэшмор.
Кэшмор вырос в Уолсолле, графство Уэст-Мидлендс, в «самой обычной» рабочей семье. Волна панка вдохновила 13-летнего Майкла сделать себе соответствующую прическу и купить за пятерку у друга брата старую классическую гитару. «В то время панк казался чем-то крутым, – говорит Кэшмор. – Когда вы стремитесь скорее повзрослеть, он увлекает, но, оглядываясь назад, понимаешь, что панк был очень негативным. Конечно, он изменил музыку, но подросткам ничего хорошего не принес. До сих пор гадаю, насколько сильно он на меня повлиял. Я на всю жизнь запомнил, как Sex Pistols пели „No Future!“. Это не лучший лозунг и образец для подражания, когда тебе 14, хотя, возможно, я слишком глубоко копаю. Эти годы пролетают быстро и кажутся не такими уж важными, но на самом деле играют огромную роль в формировании вас как взрослого».
Интерес Кэшмора к панку вскоре угас, и в поисках чего-нибудь более эзотерического он наткнулся на второй альбом Psychic TV Dreams Less Sweet. «Этот альбом поразил меня своей эклектичностью, – с восторгом говорит он. – Мне она очень понравилась, как и отсутствие структуры. Я не слышал ничего похожего раньше, поскольку не коллекционировал пластинки. Очень скоро я по уши влез в TOPY, чем бы это ни было. Я до сих пор не очень понимаю, что это такое, но подобная неясность как раз и привлекает. Суть в том, что они предлагали информацию о вещах, узнать о которых тогда было непросто. В этом и состояла вся заманчивость – быть может, сознательная с их стороны. Загадочность притягивала людей. Я написал TOPY и получил от них кучу всего. Я изучал все имена, которые они упоминали в интервью, и это было настоящим кладом. Мне нравилось, что музыка может быть чем-то большим, чем просто кусок винила, который ты покупаешь и кладешь на полку. Я не особенно увлекался магией, но благодаря им я заинтересовался Кроули и, конечно же, Берроузом. Он оказался настоящим открытием для меня – его слова, идея электронной революции. Я создавал собственную музыку, используя магнитофоны и акустические инструменты, и почерпнул у Берроуза несколько удивительных идей, которые мне пригодились. По сути, PTV говорили, что есть и другие люди, которые думают так же, как мы, даже если выражают мысли иначе».