После он упал и затрясся. Через мгновение к нему присоединились двое других, так как каждый получил такую же дозу из жала насекомого. Какое-то время Фабий наблюдал за тремя своими отпрысками, отсчитывая длительность их конвульсий, и, когда убедился, что они выживут, приказал Гончим вернуть их в родные кланы, где они смогут свободно передать свое превосходящее генетическое наследие, если, конечно, не погибнут в боях. Минует несколько поколений, прежде чем Фабий увидит результаты своего мастерства, но он всегда был терпелив. Он же между тем продолжит настраивать воздействие генояда, понемногу улучшая его.
Укладывая насекомообразное обратно в колыбель, Фабий повернулся и обнаружил, что на протяжении всего процесса Игори находилась позади, молча наблюдая за ним. Он нахмурился.
— Близнецы справились хорошо, — сказал он. — Ты должна гордиться собой.
— Ксеносы чуть не убили их. И чуть не убили вас, Благодетель.
— Но мы ведь не умерли, — вздохнул Фабий. — Они от рождения нацелены на выживание, так же, как и ты. Когда настанет время и они поведут твой народ, у них все получится.
Игори кивнула, почти рассеянно.
— Я снова видела ее во сне. Ту, что вы зовете Мелюзиной. Думаю, она пыталась меня о чем-то предупредить. Думаю, вам грозит опасность.
— А когда ее не было? — усмехнулся апотекарий. — Галактика — опасное место для таких, как мы. Вы еще дети, и я должен опекать вас, пока вы не сможете позаботиться о себе сами.
— Под угрозой не мы, — отрезала Игори, — вы.
Фабий насторожился. В ее голосе сквозило беспокойство. Искреннее беспокойство, а не обычная тревога хищника перед чем-то, что тот не в состоянии понять. Он-то полагал, что Игори просто не способна проявлять такие чувства. Не проходило и дня, чтобы его творения не удивляли его.
— Ты выглядишь уставшей. Ты спишь хоть иногда?
— Я не уставшая, — мягко ответила Игори. — Я старая.
— А я нет? — слегка улыбнулся Фабий. — Возраст — это всего лишь состояние души, дитя.
Опытным глазом апотекария он оглядел ее с головы до ног. За прошедшие годы она потеряла в массе, расставшись со всем, кроме самых необходимых участков плоти. Волосы стали белыми, как снег, но глаза по-прежнему блестели. Неосознанно Игори согнула руку, и он ухватился за нее.
— Больно?
— Нет, — сказала она. — Просто немеет.
Фабий заворчал, проверяя гибкость ее пальцев, одного за другим, пока она тихо наблюдала за ним.
— Вы уложите меня спать, как Фэтора?
Фабий замер. Фэтор был вожаком в стае еще до Игори. В нем был изъян, коварная опухоль желез, вызывавшая болезненные спазмы и явившаяся причиной потери подвижности. Последующее вскрытие позволило исправить эту ошибку в других Гончих.
— Фэтор болел, сон для него был милостью.
Игори кивнула, как будто он ответил на ее вопрос.
— Мои дети и внуки сильны. Майша и Майшана хорошо вам служат.
— Так и есть. — Фабий отпустил ее руку. — Как и ты.
— Я больше не охочусь.
— Зато тренируешь других. Что гораздо важнее, по-моему. — Он посмотрел на нее сверху вниз и на мгновение увидел ребенка, каким она была много веков назад. Тощего, недоедающего, едва ли похожего на человека. Он вытащил на поверхность ее лучшие качества и сделал достойной его даров. И она была достойной. Они все были достойными. Ведь только они и уцелели — чистые, незапятнанные слабостями предыдущих поколений. Они станут достойными наследниками будущей Галактики, как только пожары последней великой войны погаснут.
— Настанет день, моя дорогая, когда дети твоих детей будут шагать по краю Галактики, как короли и королевы. Но сперва ты — вернее, мы — должны научить их выживать, чтобы они дотянули до этого момента, — Фабий нежно приподнял ее голову за подбородок. — В твоем поколении было пятьсот человек, и из них при себе я держал только тебя и твоих ближайших братьев и сестер. Остальные разбросаны по всей Галактике, зарыты в плоть умирающей империи так, чтобы свести ее в заслуженную и давно выкопанную могилу. Они и их дети несут свет моего учения во тьму. — Фабий расплылся в улыбке. — Поколение за поколением их мощь крепнет и множится. И пока человечество умирает, оно, само того не ведая, взращивает себе замену.
Он прижался к ней так крепко, что услышал стук ее сердца. Сильного сердца.
— Но ты совсем другая. Ты и твоя родня должны быть моей рукой, что сомкнется на горле будущего. Ибо мои братья не сдадутся судьбе с достоинством. Те, кто переживет последний час человечества, будут сражаться друг с другом за право властвовать среди пепла. И именно в этот момент ты и твои сородичи должны заявить о себе в первый и в последний раз. — Фабий потянул ее ожерелье, отчего снизанные в него зубы застучали друг о друга. — В приближающиеся дни вы будете охотиться на ангелов и построите новое царство на их костях.