— Холера с тобой, — оборвал меня кузнец. — Полтинник — и все. Без торга.
— Полтинник так полтинник, — тут же согласился я, сгреб остатки вещей к себе в сумку, получил полсотни серебряных и пошел к Шиндлику — расторговываться дальше.
Вообще надо отметить, что с деньгами у меня было все не так уж плохо. С одной стороны, сотня с лишним золотых для новичка, который не провел в игре и недели, — это нормальные деньги. С другой — ни на что серьезное этого бы не хватило. Так, зелий купить, еды, может, самого незамысловатого снаряжения, да и то не на аукционе, у вендора. Впрочем, деньги для меня не являлись суперцелью. В крайнем случае, на том же аукционе всегда можно вложиться живыми деньгами (но это я не знаю, что со мной должно случиться).
Да, к слову — денежная система в Файролле была крайне проста: один золотой равен ста серебряным, один серебряный равен ста медякам, один медяк — и есть один медяк. Всяких изысков класса "полугрош" тут не было. Конвертация в сумке происходила автоматически, так что вся та груда меди, которую я поднял с прожорливых гоблинов, превратилась в пару красивых серебряных монет.
Вообще в Файролле грань между живыми и виртуальными деньгами была тонка, но ощутима. Каждый игрок мог поддержать себя живыми деньгами, но было определенное ограничение на их вложение, на учетную запись — лимит в пять тысяч долларов. В эквиваленте национальной валюты, конечно. Ты мог их ввалить в персонажа сразу или потом, помаленьку. Мог купить броню, оружие, свитки. Но как только деньги заканчивались — все. Все последующие излишества — только за игровую валюту. Заработанную тут же.
Единственное исключение из правил — возможность вкладывать деньги в декоративные излишества. Забабахать себе меч, как у Конана-варвара, например. При этом визуально — здоровенный мечуга, а по факту и характеристикам — обычное оружие. Или, например, комнату в гостинице изукрасить до невозможности и увешать ее шедеврами живописи. Проку — ноль. Но красиво. Подобным эстетам корпорация шла навстречу, но расчет с ними за это все производился на особых условиях и при заключении специального дополнительного соглашения.
Нет, были попытки крутить аферы на черном игровом рынке, искать дырки в программном коде, но все это кончалось плохо для тех, кто это делал. Разработчики смотрели сквозь глаза на продажу игровых предметов за живые деньги и на вывод денег на внешние счета. Но вот на попытки ввода левых денег в игру извне они смотреть не хотели — подобное могло вызвать проблемы с законом, их могли обвинить в легализации денежных средств. А это уже серьезные предпосылки к отзыву игровой лицензии.
Шиндлик оказался на редкость жадным и хитрым полуросликом, отчаянно торгующимся за каждый медяк. Когда в приступе якобы праведного гнева он обвинил меня в желании уморить его семью голодом и выдрал из своей шевелюры здоровенный клок волос, я понял: этот не уступит. Отдал оставшийся хлам за двадцать пять серебряных и пошел к выходу из деревни — надо было еще корову найти, на кладбище сходить. И в рощу… как там ее… Ну и страховидлу убить, около болота.
Карта показала мне, что корова как раз движется к этому болоту — пятно, соответствующее квесту, здорово сместилось к востоку, в сторону болота.
— Надо поспешать, — решил я. — Не дай бог страховидла корову сожрет. И конец квесту. Наверное.
Отмахав по тропинке с пару-тройку километров и еще раз сверившись с картой, я понял, что самое время углубляться в лес — болото было как раз перпендикулярно мне. Пройдя метров сто, я решил проверить, нет ли рядом этих объедал-гоблинов.
— Эй, добрая еда пришла, — довольно громко сказал я. — Сочная и хрустящая еда тут!
Было тихо. Никто не ломился через кусты, никто не бежал, роняя голодные слюни.
— Ну и слава богу, — рассудил я и двинулся вперед, не слишком заботясь о тишине.
Где-то через километр-полтора я отметил изменения ландшафта. Вместо высоких сосен появились березки и елки. Трава под ногами становилась все гуще — явно близилось болото.
— Красавцы дизайнеры, — восхитился я. — Прям как в жизни.
Открыв карту, я увидел, что корова где-то тут, совсем рядом. Страховидла, кстати, тоже.
— Сожрет, как есть сожрет. — Я ускорил шаг. Через пару минут я услышал мычание, причем испуганное — насколько мычание может быть испуганным, и треск насаждений — кто-то ломился сквозь березняк. Конечно, это была буренка. Мы вывалились с разных сторон на одну и ту же небольшую полянку. Она поскакала ко мне, забавно вскидывая копыта.
— Му-у-у, — выдала она еще раз.
Вслед за ней на поляну вывалилась и приснопамятная страховидла. Это была довольно мерзко выглядящая тварь, которую программист явно придумал с похмелья или будучи сильно не в духе.