Команда у него, честно сказать, сразу получилась не ахти. Да и не мудрено - кто лучшими поделится? Отдавали - так себе... Кроме того, "старые" офицеры сразу скептически отнеслись к новому веянию и соглашались на перевод своих людей крайне неохотно. Например, мой ротный, разругавшись со всеми, не дал ни одного человека. Морозов - сам виноват. Он решил собрать группу только из тех, кто отслужил год. То есть из осеннего призыва восемьдесят третьего. Этим он значительно сузил себе возможность выбора.
Как ни странно, но единственным, кто пожалел горячего старлея, оказался его бывший ротный. Он выделил из разведки троих толковых сержантов и двух рядовых, которые и составили костяк будущего подразделения.
Получив громкое и претенциозное название "спецназ", разведчики и жизнь свою начали соответственно. Первым делом построили себе дом - заняли палатку и оружейку химвзвода, потеснив их под крышу к зенитно-ракетному взводу ПВО.
Два разных подразделения в одной палатке - это всегда проблема. Но хуже всего в этой истории было то, что химики, несмотря на нейтральное название взвод химической защиты - были как раз чисто боевым подразделением и к тому же весьма ценным. На вооружении у них стоял экспериментальный огнемет "Шмель", представлявший собой две спаренные трубы одноразового гранатомета, с которым на время проведения операций солдат-химиков по одному или по два придавали к каждой группе. И я не помню случая, чтобы кто-то отказался от такого довеска.
Конечно, в каждой роте были и свои гранатометы, и люди, умеющие с ними обращаться, но была одна загвоздка - не знаю, как сейчас, но в то время к гранатомету РПГ-7 существовал только один вид боеприпаса: практически непригодная для применения против пехоты противотанковая кумулятивная граната. И, как следствие, это оружие нами почти никогда не использовалось. А вот "Шмель" имея ряд недостатков: относительно большой вес (что-то около восемнадцати килограммов), всего два выстрела, необходимость возвращать в полк отработанную трубу (а как же! секретность превыше всего!), тем не менее был незаменим против всех видов огневых точек и вообще в кишлаках, так как поражающим фактором у него был высокотемпературный взрыв.
Мне один раз довелось попасть в домик, куда за несколько часов до этого залетела такая "пчелка". Впечатляет...
После первых же совместных походов на операции мы химиков зауважали. Вооруженные монстрами-огнеметами, солдаты химвзвода были нашей единственной маневренной артиллерией. И вот теперь их выкинули из собственного жилища переселили к тыловичкам-зенитчикам. Кому такое понравится?
На новоиспеченных разведчиков все и так смотрели косо, а тут и вовсе, как только у них появилась своя палатка, в родных подразделениях они уже и не показывались. Еще бы, только-только выбились из молодых, и вдруг на тебе - попали в спецназ, как обеими ногами - в тазик с маргарином.
Следующим шагом было вручение боевого оружия. И вновь в батальоне только руками развели...
Весь разведвзвод получил не используемые у нас АКМС калибра 7,62 и ПБСы к ним - приборы бесшумной стрельбы. Тут надо разъяснить, что означает подобный выбор вооружения.
Специфика боевых действий в нашем регионе заключалась в том, что огонь с обеих противоборствующих сторон велся, как правило, с относительно больших расстояний. По этой причине основной огневой силой пехоты было мощное дальнобойное оружие - пулеметы Калашникова и снайперские винтовки Драгунова. Автоматы же мы называли не иначе как "пукалками" и применяли в основном для ближнего боя, например, в кишлаках. Вооружены ими были либо сержанты и офицеры, либо, в виде личного оружия, те, кто обслуживал тяжелое вооружение - расчеты АГС и 12,7 миллиметровых пулеметов НСВ именуемых у нас "Утесами", а также "спецы" - операторы-наводчики и механики-водители. Официально на вооружении стоял АК- 74 калибра 5,45 имевший прицельную дальность стрельбы в 1000 метров. Ну, это старая советская традиция, у нас на спидометре "Жигулей" тоже по 180 км/ч пишут.
На расстоянии в один километр из этого автомата можно попасть разве что в дирижабль, и то при условии его полной неподвижности. Реально дистанция прицельной стрельбы у него составляла где-то метров пятьсот-шестьсот. На АКМСах, выданных разведвзводу, прицельная дальность еще меньше, но это в обычном режиме, а с надетым на ствол ПБСом и облегченными дозвуковыми боеприпасами максимальное расстояние снижается до 400 метров, а реальное до ста.
Не спорю, для штурма президентского дворца вещь незаменимая, да и вообще - в условиях города лучше не придумаешь, но вот для Памира и Гиндукуша, как ни крути, - слабовато. Это оружие и снаряжение для ближнего боя. И даже более того - для боя в упор. Но, насколько мне известно, в операциях подобного типа участвуют только офицеры и только прошедшие спецподготовку, то есть кадровые профессионалы.
Вместе с оружием разведчики получили и соответствующую амуницию. Морозов, дорвавшись до военных штучек, разгулялся не на шутку. Его подопечные получили вместо обычных вещмешков какие-то ранцы (честно скажу обычный туристский рюкзак), каждому был выдан крайне дефицитный "нож разведчика", подбитые стальными кошками вибрамы, а также маскировочные сети, штормовые комбинезоны, плавжилеты (они использовались для ношения магазинов - очень неудобно!) и прочее, прочее, прочее...
Узнав о подробностях происходящего, мы, недолго думая, пристали с расспросами к тогда еще не исчезнувшему Славику Лепилову. Но он в ответ скорчил такую презрительную физиономию, что ни я, ни Зуб больше ему ни одного вопроса не задали.
Оставалось ждать результатов.
Ждать пришлось недолго. Морозов был сторонником ускоренной подготовки и уже в середине октября вывел свою команду в горы.
Чем в течение всего сентября он занимался с новоиспеченными разведчиками в неурочное время, для нас осталось тайной. А вот в урочное мы имели возможность наблюдать за общефизической и стрелковой подготовкой разведчиков, а также за их двухчасовыми занятиями рукопашным боем. Правда, с последней дисциплиной сразу произошли накладки.
На участке спортгородка, отведенном для этих целей, занимался Славик, причем каждый день. Морозов один раз туда было сунулся, попытался что-то объяснить упорно игнорирующему его Лепилову, сбегал в штаб, но остался, как и следовало ожидать, ни с чем. Пришлось спецназу отрабатывать удары между полосой препятствий и брусьями. И смотреть на то, КАК они это делали, нам, честное слово, было тошно.
Нет, сам старлей был парень хоть куда. Во-первых, рослый, под метр девяносто, атлетически сложенный и хорошо тренированный. Как выяснилось, он имел около десяти разрядов и званий КМС по различным видам спорта. Последним его увлечением, по слухам, было десятиборье. Охотно верю! Если бы не слишком высокий рост, Морозова можно было принять за хорошего гимнаста, - тонкая кость, специфическая осанка, мощный торс при узкой талии и длинных тонких ногах. Внешностью его Бог тоже не обидел. Одним словом - плейбой в камуфляже. Но вот его люди...
На ежеутреннюю физзарядку Морозов стал выгонять их в бронежилетах. Для себя тоже исключений не делал. Ну, это - старо, мы своих доходяг лечили тем же снадобьем. Правда, выборочно, штучно. А здесь сразу все подразделение и ежедневно? Потом Морозов устроил своим подопечным дополнительные кроссы три километра, после обеда. А уж после всего - отдельные спортивные мероприятия, которые именно и включали в себя пресловутый рукопашный бой.
Готовил Морозов их довольно своеобразно - по учебнику. В каждой роте под грифом "Для служебного пользования" хранилось пособие "Рукопашный бой". Делилось оно на три части: первая, вторая и третья категории, так, кажется. Так вот, первая категория называлась: "Общевойсковые подразделения". И именно этот раздел он им и преподавал. Два удара ногой, три рукой, пару захватов, "снятие часового", чуть-чуть работа с оружием - штык-нож, саперная лопатка. Детский лепет для слабоумных - если все это не отработано до должного уровня, то применять невозможно в принципе.