Да, а совместная удача, как известно, сближает людей, и они пошли на «поле дураков», весело болтая. Шляпка как бы охмелела от внезапного везения и во время разговора заискивающе смотрела в лицо Володе.
Когда встали перед желтым плащом, Володя, словно бы знаменитый математик, подсчитал, сколько примерно тратится на нос: протянуть кверху деньги, в протянутые руки получить набор, сунуть его в сумку, вскинуть ладонь за сдачей — на нос примерно две минуты. Потом, как полководец перед решающей битвой, он прошелся вдоль своего войска и насчитал тридцать человек. Сколько-то еще влезет на халяву, в общем, получается час, и никак не менее. Об этом он и доложил Шляпке. Только бы хватило, вздохнула она. Хватит, уверенно сказал Володя.
И тут хлынул дождь. Да какой сильный. Апрель, а ливень что в летнюю грозу. Хвост очереди разом смыло под козырек «Каблука», передние, понятно, остались терпеть. Повскидывались зонты. Жаль, зонт не захватила, пожаловалась Шляпка, знаете, я над «Каблуком» живу, вон мои окна на третьем этаже, вы постойте, а я за зонтом сбегаю. А ты сделай так: иди домой, желтый плащ виден из окна, как останется пять человек, спустишься.
Да, Шляпка была сражена: незнакомый человек из очереди заботится, чтобы ты не вымокла. Чудеса. Да, была сражена. А ты как же? А я не сахарный, не растаю. Она чуть поколебалась, а потом решительно сказала: пойдем ко мне, я займусь делами, а ты будешь из окна караулить очередь. Ну, если к тебе по-человечески, то и ты по-людски — так следовало понимать.
Такое решение Володе понравилось: когда льет дождь, худо ли сидеть в тепле и наблюдать, как мокнут людишки, вот сахарные они, интересно знать, или не сахарные, а если сахарные, то до конца растают или что-то все же останется. Ну какая хорошая женщина, чуть не восхищенно подумал он, да кто ж это чужого мужика, почти незнакомого в дом пускает? Хотя какой же он чужой, он почти родной — он человек из очереди. Который, к слову сказать, за просто так купил тебе кило макарон. И они пошли.
То была однокомнатная квартира с маленькими прихожей и кухней. Володя, понятно, надел шлепанцы и прошел за Шляпкой на кухню. Нет, Шляпкой она перестала быть, когда сняла шляпку и плащ. И Володя как бы по новой рассмотрел ее, и она оказалась вовсе молоденькой, лет двадцати пяти, — да, молоденькая и симпатичная женщина. Невысокого роста, тугонькая, да, очень симпатичная женщина.
Володя поставил табуретку к окну и сел на нее, он, понятно, стеснялся в чужой квартире и сиротски завел свои лапы (к тому же носки малость промокли, но целые носки, дырок, он проверил, не было) за ножки табуретки и стал наблюдать за очередью, сразу определив центр наблюдения — желтый плащ.
Есть хочешь? Нет, еще рано. Не нахал же он, в самом деле, чтоб придти в чужой дом и объедать чужого человека. Но чаю-то попьешь? Вот это можно, ну, если с дождя и чтоб согреться. Вместе с табуреткой он придвинулся к столу и выпил чашку чаю с овсяным печеньем (раньше стоило рубль восемьдесят, а теперь четыре пятьдесят, совсем оборзели начальники). Он, значит, выпил чаю, съел две печенюшки и снова занял наблюдательный пункт.
И чего-то ему стало очень уютно — ну какая хорошая женщина, в дом привела и чаем напоила, и ему вдруг показалось, что бывал в этой квартире много раз и знает женщину лет сто. Было уютно, и выходить под дождь совсем не хотелось, то есть человек совсем размяк от тепла и чаю.
А хозяйка вымыла чашки, ушла в комнату и чего-то там поделала, потом вошла в кухню, подошла к окну глянуть, а где, интересно, наш желтый плащ, и она чуть даже подалась вперед, чтоб получше рассмотреть очередь. И она так в это время понравилась Володе, что он разом взвелся, как бы позабыв, где он и что с ним, и он, значит, так взвелся, что неожиданно для себя погладил ногу хозяйке. Ты чего, спросила удивленно, то есть она никак не ожидала подобных действий со стороны, казалось бы, хорошего человека. Красивая и душевная ты женщина, дрогнувшим голосом сказал Володя и погладил ногу подробнее. Да, душевная и такая красивая, что я разом взвелся, в чем нетрудно убедиться. И я совсем одурел, такая ты красивая. Голова деревянная и ничего не соображает. Очень надо? Очень надо, признался Володя. Но мне-то не надо, честно предупредила хозяйка, мне эта физкультура не нужна, нет, ты не обижайся, а только мне эта физкультура вообще не нужна. И он сразу поверил — так оно и есть. И удивился, а как же ты с этим делом устраиваешься? Как все, ответила, только чтоб не обижать хорошего человека и не ссориться. Человеку же надо. К тому же имеет законное право. Да, красивая и душевная ты женщина, повторил Володя. С другой стороны, сразу нашелся, такое маленькое дело, и если человеку приятно, а тебе все равно и не убудет, так отчего не помочь человеку, если ему очень надо. Это верно, парень ты, я смотрю, хороший, но ведь очередь пропустим. Да где же пропустим? Там человек двадцать впереди, минут на сорок — вполне достаточно. Ладно, если уж ты так раззудился, все равно ведь не отстанешь, и она села к нему на колени.