- Бокал?
- Приятней так. Выпьете со мной?
Она еще улыбалась.
- Нет. Как у вас дела? Готовы к отъезду?
Я опустился в кресло, сделал пару глотков.
- Нет, не совсем. Вначале ваши люди должны кое-что сделать для меня.
Что-то случилось с ее улыбкой. Передо мной вновь был агент - хитрый, настороженный, реагирующий на любой нюанс.
- Ваше положение не позволяет ставить условия, Морган. Это было ясно сказано.
- Да? Ну а я ставлю условия. И тоже ясно даю понять это.
Ее глаза сузились.
- Хорошо, продолжайте. - Она смотрела выжидающе.
- В «Эльмире» сейчас сидит парень, Горман Ярд. Мне нужна вся, подчеркиваю, вся информация о нем. Я мог бы ее собрать сам, но сейчас важно время.
- Все?
- Нет. Я хочу знать кое-что, о чем вообще не заходила речь на судебном процессе: какая сумма из сорока миллионов сейчас уже выявлена и изъята из обращения. Кроме тех денег, что были спрятаны в моей комнате. Вот что мне нужно.
- Зачем вам это надо?
- Хочу знать, где допустил ошибку. - Я бесстыдно ухмыльнулся.
Она знала, что это ложь, и все же кивнула.
- А если я не получу ответа на ваши вопросы? - спросила Ким.
- Тогда все может произойти. Я знаю парочку весьма любопытных репортеров, которым смогу предложить захватывающую историю.
- Мои люди никогда этого не допустят, Морган.
- Вы не знаете моих друзей. - Я допил пиво. - До завтра.
- Я попробую, - сказала Ким.
Я встал, подошел к двери, повернулся:
- Ким! Вам дали какие-нибудь определенные указания по поводу нашей операции?
Она удивленно взглянула на меня:
- В чем дело?
- Наша предстоящая свадьба… брак будет заключен по-настоящему?
Внезапно она покраснела.
- Если мне будет нужен мужчина, - медленно проговорила она, - я сама его себе найду.
- Прелестно, - похвалил я, - хорошо продумано. Невыполнение супружеских обязанностей - повод для расторжения брака. Вы легко можете выйти из игры, не так ли?
- Именно.
- Но вы кое-что забыли.
- Что же? - Голос ее был тихим и тонким.
- Муж всегда может изнасиловать собственную жену. Здесь закон бессилен.
Я закрыл дверь.
Я сделал им одолжение и снят номер в отеле. Но это еще не означало, что я там останусь. На три дня я был предоставлен самому себе, и, если понадобятся меры предосторожности, я сам с этим разберусь. В последние годы я постоянно подвергался опасностям, и, кстати, полиция в этом плане находилась далеко не на первом месте. Половина преступного мира Соединенных Штатов крутилась вокруг меня, надеясь урвать свой кусок, так как верила в мое богатство. Одиночки и организованные банды охотились за мной, и я вынужден был довольно часто менять убежища, пока не нашел настоящее укрытие. В это время, кстати, я заработал огнестрельную рану в бедро, правда, нападавшие остались лежать с размозженными головами.
Теперь не надо было начинать все сначала. Мое убежище - внешне представительный отель на Шестой авеню. Там никого не интересовало, что делается в соседнем номере. Я заплатил вперед, взял номер и принялся названивать. В половине третьего ночи я нащупал след Бернис Кейс и вновь окунулся в ночь, в тот мир, которому принадлежу.
Бар «Андрэ» располагался довольно далеко от опасных районов. Ночью там готовили суп-гуляш. Нужно было обладать поистине железным желудком, чтобы хлестать это адское блюдо. Так как я всегда заказывал две тарелки, то пользовался заслуженным уважением хозяина.
Он встретил меня приглашающей улыбкой. Бернис Кейс сидела в углу, погрузившись в чтение «Ньюс», и крошила в суп хлеб. Я сел напротив нее. Взглянула отчужденно.
Удивительная девушка. Напоминает маленькую доверчивую кошечку. Судя по ее взгляду, меня отнесли к категории банкротов и потому молча разрешили разделить ночную трапезу.
Я знал проституток всех оттенков. Некоторые занимались этим, потому что не умели ничего другого, других принудили, а иным это доставляло удовольствие. Но у всех было общее - один и тот же взгляд, как бы впитавший всю грязь мира, одно и то же выражение лица - усталое, потерянное или полное отвращения к самой себе. Женщины этого типа быстро стареют. Жизнь, которую они ведут, калечит их тела, искажает черты лица. На Бернис Кейс не было этого клейма. Глаза если что и излучали, то лишь сострадание к окружающему миру. Но на полных, свежих губах играла почти счастливая улыбка. Светлые волосы блестели как шелк. Соблазнительная фигурка и естественные движения передавали всю прелесть тела девушки.
- Голодны? - спросила она.
- Нет. Но спасибо, Бернис.
- Мы знакомы? - удивленно спросила она.