Как поэт, искусствовед и философ, Аргуэльес известен по многочисленным статьям в изданиях, посвященных искусству, философии и передовой мысли. Он является автором книг «Чарлз Генри и формирование психофизической эстетики» (1972), «Мандала и женское начало, бескрайние, как небеса» (в соавторстве с Мириам Т. Аргуэльес, 1972 и 1977 гг.); «Преображающее видение: Рассуждения о природе и истории форм творческого выражения» (1975) и «Земля Восходящая: Иллюстрированный трактат о законах Солнечной системы» (1984).
Картины Аргуэльеса многократно выставлялись в США, а их репродукции приводились во множестве книг и журналов. Его фресками украшен Калифорнийский университет в Дэвисе и Государственный колледж Эвергрин. В 1972 году Аргуэльес стал учеником тибетского мастера медитации и художника Чогьяма Трунгпа Ринпоче и помогал ему в создании Искусства Дхармы и работе над проектом «Искусство Дхармы» в Лос-Анжелесе (1980) и Сан-Франциско (1981). В 1970 году Аргуэльес организовал Первый Всемирный Фестиваль Земли в Дэвисе, штат Калифорния, а в 1983 году стал основателем Сети Планетарного Искусства как духовного инструмента глобальных художественных изменений. С 1983 года Аргуэльес и его жена Ллойдин путешествуют по всему миру, провозглашая «Искусство как основу Мира во всем мире».
Активно занимаясь общественной деятельностью в Сети трансформалистов, Аргуэльес продолжает свои исследования резонансных гармоник и принципов Космической Науки. В настоящее время он живет в Боулдере, штат Колорадо; у него пятеро детей, собака и два кота.
Посвящается моему учителю, несравненному С. Т. Мукпо
Благодарности
Написание и создание «Майянского Фактора» было бы невозможным без той любви, которая столь безраздельно была вложена в эту книгу. Прежде всех и всего мне следует отдать должное матери моей жены, Майе, которая читала рукопись по мере ее появления, главу за главой, поднимая мой дух в то время, когда немногие делали это. Естественно, я должен поблагодарить дочь Майи, мою жену Ллойдин, за постоянство излучения из того источника, который связывает меня с Землей точно так же, как Земля связана со звездами. Необходимо также упомянуть и детей в моей жизни - и все те круги, которые они создают вместе со своими друзьями, - за истину любви, дарованную ими столь естественно и просто. И наконец, оставаясь в этом же домашнем ключе, было бы несправедливо, если бы я не упомянул те узлы психического меж-мерного тепла, собаку Гэнцзи и кошек Спонсора и Оникс, являющихся живыми свидетельствами того, что мы здесь не одни.
Кроме людей, упомянутых в первой главе и давших мне отгадки, информацию и прозрения для того, чтобы собрать в единое целое «Майянский Фактор», есть еще несколько человек, которые в процессе созревания и создания книги являлись маяками света. Их вера в меня и в эту работу стала для меня основной питающей поддержкой. Среди них были: Стэн Падилла, безмятежный провидец, чье искусство и молитвы создавали кольца защиты, очищающие каналы моего видения; Брук Медисин Игл, чье сестринское чувство было сияющей сущностью человеческого возрождения; Дон Эдуардо Кальдерой, волшебник сновидческого тела, который способствовал открытию каналов земной памяти; его преосвященство Тай Ситу Ринпоче, которому я благодарен за создание мостов между мирами; Руперт Шэлдрэйк подготовил поле, а Тэд и Джи-Джи практиковали верность в космической моногамии.
Конечно же, «Майянский Фактор» остался бы всего лишь одной из многих рукописей, лежащих в ящиках редакционных столов, если бы не гений Барбары Клоу из издательства Беар энд Компани, которая, увидев этот текст, тут же осознала, что его необходимо дать миру. Ее муж Джерри тоже заслуживает упоминания за свою настойчивость и юмор в течение всего процесса работы над публикацией. Здесь же нужно сказать и об Анджеле Вернеке, которая отвечала за внешнее оформление.
И наконец, в этой связи есть еще и мир духов, руководство которых было исполнено непрерывным состраданием, дающим семена для восстановления сил, растраченных в странствиях мудрости по мере того, как иссякали сомнения в том, что это должно быть так, как есть. Всем им, и бесконечно большему количеству других сущностей, необусловлено предлагается благодарность безбрежного бытия, проистекающая из сердца, величайшая радость для которого состоит в проживании простоты данного мгновения.