Он ищет меня, потому что я взял маленькую Люси Скайбридж под свою защиту. Ведь я не знаю, кто она такая на самом деле. Она – не дочь сенатора Вайоминга, но с ней могут быть связаны какие-то другие тайны. И я приближаюсь к этим тайнам.
Что, видимо, им совсем не по нраву.
Скорее всего, они будут кружить по всему Южному Манхэттену день и ночь. По их виду я понимаю, что они останутся здесь надолго.
Дойдя до места, откуда видно Уокер-стрит, понимаю, что не только Люси не выйдет больше из дома, но и я тоже.
Осталось лишь завернуть в китайский супермаркет на Кенел-стрит, чтобы заполнить холодильник на долгое время вперед.
Так потянулись дни, похожие друг на друга, которые мы провели в дарохранительнице дома-ловушки.
Я заполнял коробки, складывал вещи в ящики, распихивал их по картонкам, рассортировывал книги, убирал кухонную утварь, компьютерные принадлежности, одежду, рабочие инструменты, военные медали и несколько старых фамильных картин. Я проверял содержимое чемоданов, выбрасывал немыслимое количество ненужных предметов в огромные черные пластиковые пакеты для мусора, в предпоследний день я отключил все земные системы безопасности.
Она немного ела, пила диетическую коку, смотрела сериалы для подростков, играла иногда с видеоприставкой, слушала мои немногочисленные диски с роком или поп-музыкой времен пребывания в Сан-Франциско, Нэшвилле и Сиэтле. Несколько раз я заставал ее с одной из моих книг в руках.
И так каждый день, каждый час, каждую минуту.
Я собирал коробки с книгами. Она смотрела книги из той коробки, где они были с картинками.
Я отключал электронные системы. В конце концов ей пришлось слушать транзисторный приемник пятидесятых годов.
Я аккуратно перевязывал веревкой старинные вещи, некоторым из них было больше тысячи лет. Она включала приставку «Нинтендо».
Она оставалась маленькой американской девочкой образца двадцать первого века.
Маленькой американской девочкой, которую я заберу с собой, вместе со всеми ящиками.
Маленькой американской девочкой, спасшейся от керосина и плавящегося металла, маленькой тайной с Нулевой Отметки. Маленькой девочкой из черного ящика.
Моей дочерью.
Как я и ожидал, самой нудной работой стало раскладывание моей библиотеки по пронумерованным ящикам.
Не только тысячи томов, составляющих рассказ о моей трансисторической жизни, но и разбросанных по разным комнатам дома примерно пяти тысяч книг. Добрая часть из них – первопечатные арабские, византийские и индийские медицинские трактаты, относящиеся порой к десятому веку нашей эры. Всего пришлось рассортировать, уложить стопками в картонные коробки и тщательно заклеить скотчем шесть тысяч книг.
Как раз тогда средства массовой информации объявили о гибели шести тысяч человек. Нам пришлось подождать около недели, и, когда мы уже уезжали из Нью-Йорка, в эфире впервые прозвучало число, приближающееся к истине: две тысячи семьсот пятьдесят две жертвы. Я беспрестанно повторял: шесть тысяч погибших, шесть тысяч книг. Прощальная мантра не-человека, покидающего этот мир, становящийся не-миром. Приходилось признать очевидность, неотразимую кинетику самолета, врезавшегося в башню. Я должен был оказаться там. Я должен был очутиться на девяностом этаже, я должен был спасти малышку, упавшую с места столкновения, я должен был смешаться с обломками самолета-башни-пожара, с человеческим пеплом, являвшимся частью этих обломков, с миром внутри мира, появившимся на поверхности Земли, на участке Нулевой Отметки, в момент двойного взрыва двух гигантских вертикалей.
В арифметическом плане я ошибался, как и все. Но я знал, что в онтологическом[11] плане, напротив, ни одно живое существо на Земле не подошло настолько близко к месту удара правды, как я.
Упаковка в ящики специальной мастерской оказалась делом таким же долгим и еще более деликатным. Мне пришлось разобрать все системы, миниатюрный радиотелескоп, средства связи с Материнским Кораблем, декодеры, блоки настройки биологических часов, антивирусные мультисистемы, медицинское оборудование, приборы для обнаружения антигенов, сканеры, нейрозонды, не говоря уже об объемных кубах для перевоплощения. Единственной задачей, которую я бросил, не завершив, оказалось уничтожение покрывавших стены мастерской сотен уравнений (некоторые из них неизвестны землянам). Я целиком погрузился в них немедленно после просмотра телеснов. С их помощью я рассчитал все возможные углы падения. При помощи решительных алгоритмов я установил, в какой час, в какой башне, на каком этаже я должен оказаться. Я вычислил все прямые последствия катастрофы. И произвел расчеты гораздо быстрее, чем компьютеры земного производства, которые я использовал для работы.
11
Онтология (