А по всему побережью келп вздымал над водой стебли и освещал море зеленоватым светом.
"Тебе еще многому нужно научиться, Раджа Флэттери, - произнесла Алиса Марш. - Ты же умный человек. Почти гений. Тебе это необходимо, как воздух. Лишь это тебя спасет".
Что-то схватило его за правый локоть и потащило назад, прочь от светящейся сферы. Он вырвал руку, но его схватили вновь и потащили куда-то, а он лишь слабо отбивался. Флэттери вновь начал задыхаться - воздух в акваланге заканчивался, а запасные он потерял. Сквозь окутывающую голову сонную одурь до него донеслись слова: "Как я уже сказала тебе в ту ночь, когда ты меня убил, я не уверена, что ты способен понять всю грандиозность и необъятность этого удивительного создания".
Беатрис смотрела, как перед глазами Флэттери разворачивается картина его воспоминаний об операции над Алисой Марш. Голо- и видеоэкраны, становища и само небо, светясь, транслировали изображение на всю планету.
"Ты должен мне тело", - сказала Алиса самым что ни на есть будничным голосом, словно с тех пор, как они познакомились на Лунбазе, не прошла целая жизнь.
Келп начал подготовку кокона для Флэттери, такого же, как тот, в котором он на протяжении двадцати лет пестовал Кристу Гэлли, а до нее Ваату и Дьюка. Беатрис почувствовала, как реснички келпа уже припали к коже Флэттери и начали анализ кровяного давления и прочие необходимые тесты. Эти живые анализаторы будут кормить его и следить, чтобы пленник ни в чем и никогда не испытывал недостатка, а слоевища и стебли надежно укутают и спрячут тело от морских хищников. Все это она поняла, погладив шкуру дирижаблика.
Флэттери достиг пика славы: он был на всех экранах планеты.
Как много интересного упускает
наше сознание лишь потому, что мозг
наш не подготовлен для его
восприятия. Наша задача - создавать
все новые и новые планы восприятия,
для того чтобы наш мозг мог
одновременно оперировать как можно
большим количеством тем.
Хосе Ортега-и-Гассет
В ту секунду, когда Калеб скрылся в недрах сияющей сферы, Твисп не смог побороть волнения. Он знал его мальчиком, потом у него на глазах (как некогда и его отец) юноша превратился в молодого мужчину. И вот сейчас, внезапно, как и когда-то, много лет назад, невыносимое предчувствие утраты зашевелило волосы на затылке, и он отшатнулся от края пруда.
"Калеб так похож на своего отца. Такой же упорный, уверенный в себе, неистовый..."
Отец Калеба, Бретт, был глубоко потрясен смертью десятков тысяч островитян в "Мерман-плаза", потрясен тем, что люди сами убивали детей и родителей по их собственной просьбе.
"Целый остров затонул!"
Твисп не раз слышал о гибели острова Гуэмес, он видел кинохронику, запечатлевшую спасение выживших, но Бретт наблюдал происходящее собственными глазами: разорванные на части тела, красное от крови море - и слышал своими ушами крики раненых и умирающих.
Словно в ответ на эти мысли, на светящейся сфере поплыли некоторые из запомнившихся ему картин, и были они ярче, чем в воспоминаниях.
Но были там и другие картины и образы - туманные и почти слаборазличимые, как возникающие на грани сна и яви. Твисп вновь увидел Калеба, но уже возмужавшего, отстаивающего свою позицию на требующем крови Флэттери совете. И они согласились пойти за ним.
- Вы все хотите погибнуть в борьбе, - сказал он. - Но, может, лучше накормить бедных?
Хорошо, уговорили, он пошлет армию против Флэттери, но состоять она будет из ангелов, несущих мешки с едой.
"Пока едят - не воюют", - написали на рясах пилигримов и раздали их во всех ближайших лагерях.
Твисп понял, что юноша вырос и ему не грозит превращение в нового Флэттери.
"Он больше не юноша, - напомнил себе Твисп. - Аваата заботится о нем. И его мать тоже".
Твисп вспомнил, как поначалу было трудно себя убедить в том, что он снова может общаться со Скади Ванг. Ее появившееся на сфере улыбающееся лицо было таким же юным и пленительным, как тогда, когда они познакомились столько лет назад.
"А как же она теперь без любви Бретта?"
Твисп почувствовал, что трудно дышать, и ослабил воротник. В озарявшем Калеба нимбе кружились все новые и новые образы. Все они были хорошо знакомы старому монаху, и что-то объединяло их всех...
"Да они же все мертвы!"
Сзади послышались тихие шаги - очевидно, это Моуз.
Но в этот момент силуэт Калеба на поверхности пруда словно выцвел на фоне еще ярче засветившейся воды, и Твиспу показалось, что тело начинает погружаться. Вокруг мельтешили призраки, напоминавшие о событиях жизни их обоих. Что-то происходило. Твиспа охватил благоговейный восторг, но страха он почему-то не испытывал.
Вода в пруде закружилась вокруг лежащего посередине тела юноши и пошла светящимися волнами, настолько яркими, что каменный барьер осветило целиком. Присутствующие монахи замолкли, а затем запели псалом "Возрождение". Это был один из древнейших псалмов, строившийся по принципу "вопрос - ответ" и дававший возможность импровизировать. Впервые Твисп слышал его от своего деда.
"Протяни нам навстречу свои листья... И открой сердце своих цветов..."
Свет был уже таким ярким, что тело Калеба растворилось в нем. Никогда еще Твисп не видел подобного. Но почему-то сияние не причиняло глазам боли, и можно было смотреть на него не щурясь. Старый монах почувствовал приближение состояния транса.
- Так везде! - крикнул женский голос у выхода из оракула. - Море, небо - все светится!
Твисп узнал голос: это была Снейдж - одна из операторов.
- А на нем, как на экране, картины! - восторженно выдохнул еще кто-то. - Как здесь - только на все небо!
Свет залил уже всю пещеру, и Твисп больше не различал вокруг ни лиц, ни фигур. Даже тесно прижимавшийся к нему Моуз теперь был лишь светящимся пятном на светящемся фоне.
- Криста Гэлли в безопасности! - донесся ликующий голос Снейдж. - Они все в безопасности! Битва прекратилась!