Он счастлив!
Криста вспомнила, что до сих пор еще ни разу не видела счастливых людей. Разве что директор... А вся его свора всегда выглядела запуганной.
- И почему же ты меня поцеловал? - спросила она, пытаясь справиться с природной стыдливостью. Она боялась взглянуть на Бена, но все же совладала с собой и посмотрела ему в глаза.
- Потому что ты мне позволила, - улыбнулся он.
- А ты не боялся, что...
- Ты же не любишь, когда тебя боятся. Бояться, что ты можешь меня убить? Нет! Я создал свою теорию: люди получают то, чего ждут. Стало быть, те, кто тебя боялся, получали сумасшествие. Вот и все.
Криста положила ладонь ему на грудь и тихо сказала:
- Ты ведь на самом деле ничего обо мне не знаешь... Тебе просто повезло. Нам с тобой повезло. - Она стала медленно расстегивать его рубашку. - Ты не выспался. Если уж кто-то должен стеречь твой сон - я готова.
Бен смутился:
- Есть еще и общие традиции. Если мы высадимся там, где есть женщины, ты должна будешь присоединиться к ним. Наверное, для тебя же будет лучше...
- А для тебя? Ведь до сих пор ты не знал, что такое женщина. Или я не права?
- Ты права, но ведь это не повод для...
- Для чего? - И Криста вдруг снова ощутила, как пылают щеки. - Я что, тебе не нравлюсь?
Его лицо просветлело. То ли радость послужила тому причиной, то ли ощущение румянца на собственных щеках - сейчас это было не важно.
- Ты мне нравишься. Ты мне очень нравишься.
- Тогда все в порядке, - мурлыкнула Криста. - Я останусь с тобой.
- Все не так просто.
- Все зависит только от нас, - вздохнула она. - А теперь тебе нужно отдохнуть. Даже если ты невосприимчив ко мне, отдых тебе необходим.
Вторжение в неизбежный ход
событий - кто бы его ни предпринимал,
Бог или человек, - все же требует
определенной осторожности.
Дварф Макинтош, келпмастер,
Служба контроля над течениями
Личный бункер Раджи Флэттери находился на глубине тридцати метров, поэтому во избежание возможных психических стрессов и приступов клаустрофобии потолки были сделаны высокими и на них, а также на некоторых стенах транслировалось происходящее снаружи. В данный момент шли последние минуты боя у периметра: на всех мониторах охрана директора добивала последних бунтовщиков.
- Все, завязывайте с этим и пришлите медиков. Спасибо дирижабликам теперь кругом пожары. Флэттери отдал приказ и, не дожидаясь подтверждения, отключил связь. Его бункер был со всех сторон окружен, словно сотами, различными комнатушками и офисами, где обитали безгласные исполнительные подчиненные (из которых личный доступ к директору имели хорошо если пятеро).
"Смешно: как мало нужно огня, чтобы все остыли!" Флэттери смотрел, как отряды его коммандос безжалостно врезались в толпу и проходили насквозь, как нож в масле, оставляя за собой лишь тени, особо яркие и четкие под безжалостными лучами двух солнц Пандоры. И хотя сражение шло на экране, Флэттери почти чувствовал вонь горящих волос.
"Впечатлительность... Подсознание... что за дивные инструменты!"
Его личные телохранители топтались в предбаннике бункера. Так, на всякий случай. Да на всей Пандоре не было более защищенного места, чем его личные апартаменты. И обставлены они были со всем допустимым комфортом. Бокал с красным оркийским сам прыгнул к директору в руку. Из всех пандоранских вин он предпочитал именно этот сорт. Даже с утра пораньше.
- Капитан, - обернулся он к маячившему у дверей силуэту, - что с киношниками? Все прошло, как задумали?
- Да, сэр, - раздалось в ответ натужное сипение. - Люди капитана Бруда захватили студию на орбите во время дневного выпуска. И что делать дальше, они тоже знают.
- А что с остальными головизионщиками... Ну, теми, которых послали снимать все это... безобразие?
- Капитан Бруд разрешил им вести съемку, сэр. Когда они закончат, капитан и его отряд отберут весь отснятый материал вместе со съемочным оборудованием. Он думает, что...
Но тут Флэттери, не совладав с собой, завопил на ни в чем не повинного адъютанта:
- Но если хоть кто-нибудь увидит это!.. Капитан Бруд... ему что, дан приказ думать? Кто распорядился? Вы?
Сипение превратилось в растерянное квохтание:
- Нет, сэр.
Флэттери был рад, что не видит лица адъютанта - в бункере светились лишь экраны. У капитана полностью отсутствовал профиль: на месте носа у него располагались две щели, разделявшие широко поставленные глаза. Разговаривая с Неви, Флэттери мог хоть смотреть ему в глаза, но этому... б-р-р.
Директор заговорил, стараясь подпустить в голос как можно больше металла:
- Сегодня без моего личного одобрения в эфир не должен выйти ни один сюжет. Отряд капитана Бруда обязан полностью контролировать обстановку и заставить их пустить только то, что нужно мне, - даже если потребуется переписать весь материал заново. Ясно?
- Да, сэр.
- А эту жирную гусеницу, их менеджера, Милхауса, доставить ко мне в течение часа. Я должен добиться от них полного подчинения. Я не желаю терять очки на ваших ошибках! Скажите им, что пока могут пускать что-то из старых записей. По крайней мере пока Бруд не заставит их записать то, что нам надо. А то, что происходит здесь, для всей остальной планеты должно остаться тайной за семью печатями.
- Слушаюсь, сэр. Разрешите выполнять?
- Капитан?
- Да, сэр?
- Вы честный служака, капитан. Ваша семья будет рада, что вы работаете на меня.
- Да, сэр. Спасибо, сэр.
Широкая спина адъютанта исчезла в полумраке коридора. Флэттери глубоко вздохнул и слегка разбавил вино в бокале водой - приходилось сохранять ясную голову. На мониторах отряды коммандос, уже добравшиеся до скал, сжигали тела последних бунтовщиков. Это все штучки заваатан - ритуальные сожжения! Раньше Флэттери всеми силами поддерживал и поощрял как мог их стремление к самоуничтожению. Но после ритуальных сожжений посреди моря волны педантично выкидывали на пляжи Калалоча сотни полуобгорелых трупов.