Но «позже» наступило раньше – тренер приказал отжиматься, три подхода по десять раз. На втором подходе в глазах потемнело.
Я лежала под открытым небом. Облака застыли в мертвой неподвижности. Да и солнце какое-то слишком уж лучистое. Щурюсь, силясь рассмотреть получше.
– Очнулась, красавица? – низкий, рокочущий голос исходил из низкорослого, тощенького тельца. Широко распахнув глаза, я смотрела на бородатую тетку. Причем борода у нее была весьма странная – не грубая, как обычно у мужчин. Нет, это были мягкие, шелковистые волосы. С вплетенными цветочками и бусинками.
– Д-да, – выдавила я.
– Такую маленькую и хрупкую гномку испугалась? – хохотнул тренер. Он сидел с правой стороны от моей постели. За его спиной, скрестив на груди руки, стоял мой декан.
– Что случилось?
Неужели я позорно рухнула в обморок?..
– Мордой в песок ты рухнула, – рыкнула гномка, будто прочитав мои мысли. Несоответствие ее голоса и тела сведет меня с ума, если я задержусь здесь. – Как можно, имея такой анамнез, так бездарно тратить драгоценное здоровье?
– Гномы все делают на совесть, – усмехнулся тренер.
– Какой анамнез? Я полностью здорова. И справку в деканат сдала, со всеми документами.
– Подтверждаю, – кивнул оборотень, – я лично визировал документы студентки фон Штернберг.
– Вы издеваетесь, что ли? – поинтересовалась гномка. И я поняла, что к ее голосу мне придется привыкнуть, зато ни с кем не перепутаю. – Здесь латок с полсотни.
– Чего? – переспросила я. – Объясните, пожалуйста, подробней.
– Кости ломала? – тяжко вздохнув, спросила гномка.
– Да, – уверенно кивнула я и тут же замерла. Это я в прошлом вся ломаная-переломаная после аварии лежала. Без надежды на исцеление. Огромное спасибо за депрессию двум молоденьким медсестричкам, они обсуждали меня при мне же. Так я и узнала, что надежды нет и не предвидится.
– Руки и ноги, – удовлетворенно кивнула гномка, и я расслабилась. У меня-прошлой был раздроблен позвоночник. И ноги. Руки остались целы, но не двигались.
– И? – поторопила я целительницу.
– Во время последней войны были изобретены «латки». Ими закрывали открытые раны, сращивали кости. Но это временное. Как заклеить рваный сапог – все равно придется покупать новый. Так и здесь, все равно требуется полноценное врачебное вмешательство. Сеансы массажа, мази и притирания, зелья. Ну скажите, какая нужда заставила вас использовать это зверство в мирное время? В вашем-то возрасте?
– «Женщина, берущая на себя обязанности второй жены, должна быть всегда доступна супругу, невзирая на время и место. Исключение составляет лишь угроза жизни означенной женщины», – мрачно процитировал оборотень. – До этого места романтичные дурочки не дочитывают. Останавливаются на обязанностях мужа – содержать, баловать. Дарить подарки. Еженедельные и ежемесячные.
Повисшую тишину можно было есть ложкой – противная и тягучая, она сигаретным дымом разливалась в воздухе. Я глубоко вдохнула, собираясь ляпнуть хоть что-нибудь в свое оправдание. Не хотела Лаура золота. Любви дурочка хотела.
Но тут я зашлась истерическим чихом.
Рыжий аллерген запрыгнул на постель. Басовито мяукнув, кошак начал укладываться на моих коленях.
– Кыш, Герик.
– Герик? – переспросила я.
– Аллерген, – улыбнулась гномка, а я хихикнула. – У многих людей аллергия на кошек, а у гномов – нет. И у меня нет.
Я немного зависла на этой фразе. Она ведь гномка, зачем так подчеркивать? Или полукровка? И не хочет иметь ничего общего с людьми?
– Я оставлю студентку фон Штернберг до утра. И каждый вечер, за час до отбоя, ко мне. Эту неделю ночуешь здесь. Латки довели твои кости до весьма плачевного состояния, то, что можно было выправить за пару дней, теперь растянется на неделю.
Одно радует: Лауре мое тело тоже юзаным досталось. Ублюдочный бывший муж, сделавший мне аборт посредством удара кулака в живот. И условный срок за удар сковородкой оного выродка, приведший к тяжким физическим повреждениям. В суде никто не принял во внимание потерю мной ребенка. Но зато драгоценный супружник остался уродом на всю жизнь. Теперь его внешний облик соответствует внутреннему.
Я не злорадствую, что и у Лауры будет не все гладко. Просто о таких вещах нужно предупреждать. Пару слов – зайди к целителям. Это не поколебало бы моего решения. На тот момент мне было безразлично все, кроме одного – возможности ходить, сидеть, мыть себя и свои интимные места самостоятельно. И да, перестать гадить под себя. Это невероятно огромный бонус.
– Спите, студентка. Я разбужу вас завтра за два часа до занятий. Сделаем первый массаж с мазью, и я вас туго забинтую. Мастер Данкварт потрудится принести вам одежду и писчие принадлежности.