Аргентинский историк литературы Р. Рохас писал: «В части собственно биографической жизнь Факундо Кироги, рассказанная без ссылок на документы и исторические сочинения, состоит из ряда последовательных историй устной традиции»[486]. И действительно, сам автор неоднократно обнаруживает легендарный источник своих сведений классической формулой «Рассказывают, что...». Известно, что Сармьенто специально собирал устные свидетельства, побуждал собирать их своих информаторов, и те присылали ему из Аргентины в Чили записи, воспоминания, одним словом, то, что в целом можно назвать «эпической молвой» (см. Примеч. 2 к Предуведомлению автора). Молва же с необходимостью преобразовывала, искажала образ героя в соответствии с коллективной эстетической и этической нормой, «распыленной» в народной психологии и находящей концентрированное выражение в типовых жанрах народного творчества. В Аргентине таким жанром был романс-корридо об убийствах. Один из таких романсов, посвященных Факундо, и вошел в традицию под названием «Тигр Пампы».
То, что Сармьенто прекрасно знал народное искусство, не подлежит сомнению — ведь сведения о нем, приводящиеся в «Факундо», уникальны по своей точности и полноте. Эстебан Эчеверриа выдвинул тезис о том, что для создания национальной литературы необходимо обратиться к народной песне, а Сармьенто сделал это практически. Вся II глава «Своеобразие аргентинцев и их отличительные черты», следующая за главой об особенностях географии, природы Ла-Платы и бросающая свет на дальнейшие сюжеты, построена фактически на основе представлений народа о самом себе. Центральные среди выведенных здесь Сармьенто народных типов — это «злой гаучо» и певец, сливающиеся в единый образ высшего представителя народного мира. «Злого гаучо» Сармьенто описывает согласно поэтике романса об убийствах: это не бандит, а социальный изгой, вынужденный скрываться от властей из-за того, что невольно совершил убийство. Происшедшее лежит на его совести грузом памяти — ведь это не обдуманный разбой, а «несчастье», невольный грех. Полная противоположность идее Сармьенто о том, что гаучо равнодушно убивает и равнодушно наблюдает смерть! «Злым гаучо» именует Сармьенто и самого Факундо. Конечно, идентифицировать образ народного героя и образ Факундо невозможно. Чтобы представить Факундо отталкивающей фигурой, романтическим «злодеем», Сармьенто рисует его едва ли не патологическим типом, переходя через границы романтизма в натурализм, но не подлежит сомнению, что в изначальном наброске его жизни он искаэюает реальную фигуру Хуана Кироги в соответствии с поэтикой романса об убийствах.
Реальный Хуан Факундо Кирога происходил из богатой семьи помещиков-скотоводов, а Сармьенто говорит о его едва ли не народном происхождении, рисует его в черных красках и в то же время то прямо, то исподволь уравновешивает негативные черты характера своего героя чертами своеобразного романтического благородства и даже чувствительности, чертами эпической героической необузданности и отчаянной смелости. Теоретически заданная изначальная одномерность образа Факундо постоянно нарушается, и происходит это потому, что, будучи примерным злодеем, он является и идеализированным народным героем, о чем в одном из эпизодов «эпического буйства» прямо пишет Сармьенто.
Особенно ярко тесная связь с народной традицией обнаруживается в главе о гибели Факундо «Барранка-Яко!!!», хотя характер ее неясен для исследователей: то ли Сармьенто использовал народный романс об убийстве Кироги, то ли рассказ Сармьенто послужил источником для народной песни. Скорее всего, верно первое предположение. Сармьенто, видимо, не просто использовал этот романс, а прозифицировал его, но не в целях использования исторических данных (подобно тому как это делали средневековые историки в отношении испанского эпоса), а в целях художественных. Раскрывая здесь реальные обстоятельства заговора против Факундо, Сармьенто выступает как историк-аналитик, а саму историю его гибели изображает как едва ли не гибель героя трагедии, соперничающего со своей судьбой и гордо бросающего ей вызов. В мощном финале гибнет уже не враг Сармьенто, а народный герой и любимое детище самого писателя. Пронзительной нотой звучит в финале тема убийства ребенка, ехавшего вместе с Факундо...