Остановился у первой же попавшейся двери, отскочил назад, размахнулся и долбанул ногой в область замка. Ветхое дерево не выдержало, дверь распахнулась, на пол упала какая-то железяка из замочного механизма.
Заскочив в квартиру, я тут же подбежал к окошку, поднял его вверх, развернулся и аккуратно вылез в проем, повиснув на подоконнике. Разжал руки, упал мягко, как учили во время тренировок в полицейской школе.
Уходил через окно я специально, потому что знал, что человеку в силовой броне сквозь него не протиснуться. Это значит, что бойцам Анклава придется обходить здание, а это даст мне несколько дополнительных минут форы после того, как они расправятся с гулями на улице.
Я огляделся и не увидел на этой улице никаких форм жизни: ни дружелюбных, ни враждебных. Развернувшись, я побежал прочь. Нужно было запетлять следы, спрятаться в руинах так, чтобы меня точно не нашли. Из-за дома по-прежнему были слышны звуки выстрелов из плазменного оружия, а, значит, гули все еще пытались откусить свой кусок от солдат Анклава.
Добравшись до первого же перекрестка, я свернул, а потом еще раз и еще. После этого достал из кармана компас, взял нужный азимут и двинулся уже по нему, но все так же бегом.
Бежал я долго, до тех пор, пока окончательно не выбился из сил, и только после этого позволил себе перейти на шаг. Хотелось сбросить с себя чертов костюм, ну или хотя бы снять шлем, чтобы продышаться, но делать этого было категорически нельзя. Радиоактивный шторм до сих пор не утих, и в воздухе по-прежнему висел зеленый туман.
Но теперь я был в относительной безопасности. Для того, конечно, кто находился в самом центре радиоактивных руин мегаполиса. Нужно было выбираться как можно быстрее.
Глава 10
Дикари бывают разные, я прекрасно понял это за время своего путешествия. Более того, я ведь какое-то время прожил среди них, и сумел если не проникнуться их взглядами на мир, то по крайней мере осознать, что они имеют право на жизнь. Меня нельзя назвать экспертом по дикарям в отличие от некоторых из мормонов, которые прожили среди племен по несколько лет.
Одно я понял точно: мировоззрение дикарей сильно отличается от “цивилизованных” людей. Для них свойственны самые разные вещи. Например, они могут считать вполне нормальной вещью ритуальный каннибализм. И более того, поедая мясо своих врагов, они могут таким образом высказывать им почести. Они ведь делают это для того, чтобы съесть и перенять удачу и доблесть врагов, а вовсе не из голода. Хотя есть и такие.
Ну или, например, дикари, у которых главенствующую роль в племени занимают не мужчины, а женщины. Или племена, в которых нет ролей отцов и матерей, все дети считаются общими. Ну или как те же самые “Битые псы”, которые поклонялись собакам. Короче говоря, самое разное бывает.
Обычно дикари варятся в собственном соку в своих закрытых сообществах, а контакты с внешним миром у них ограничены торговлей со случайно забредающими в стойбища караванами. Но бывает и другое. Рассказывали, что один из дикарей, называвший себя Избранным, навел немало шороху в калифорнийской пустоши. Говорят, что это именно он уничтожил нефтяную вышку, на которой скрывались люди, называвшие себя Анклавом. Судя по тому, что я увидел в Чикаго, Анклав он не добил, и его остатки вполне себе спокойно живут в других частях Пустоши, которая когда-то была Соединенными Штатами Америки.
Так или иначе, выбравшись из руин Чикаго, я похоронил антирадиационный костюм. Да, он спас меня, но провести дезактивацию как положено, у меня было нечем, поэтому я предпочел попросту закопать костюм в песок на глубину шести футов и пометить это место крестом из двух палок. Ресурс фильтра тоже наверняка уже вышел, так что жалеть было не о чем. Да и не собирался больше я лезть в радиоактивные места.
Остановился я в итоге на небольшом расстоянии от стойбища дикарей. Какое-то время я понаблюдал за ними, но не увидел ничего особенного и пугающего. Мне не хотелось поселиться поблизости от каких-нибудь отмороженных каннибалов, но эти дикари показались мне вполне себе мирными, они выращивали браминов, и похоже, поклонялись им. Впрочем, идти в их стойбище я все равно не собирался, потому что хотел как можно сильнее ограничить общение с людьми.
Большая часть моих проблем исходила именно от них. Неважно, желали ли мне эти люди зла или наоборот были привязаны ко мне. Может быть, в какой-то момент я стал воспринимать себя проклятым. Причем не только с того момента, как отправился в путь, а еще раньше, начиная с учебы в школе детективов.