— Знаешь, чего бы мне хотелось? — сорвалась на крик Маджина, заставляя Скайлорда повернуться к ней. — Немного благодарности! Вот что! — Она швырнула банку обратно ему в лапы. — Крась сам свои перья! — рявкнула кобылка и, резко развернувшись, зашагала прочь.
— Вот это было искренне, — произнёс грифон ей вслед. Маджина в ответ лишь злобно прорычала сквозь зубы.
Кобылка топала через свалку, чувствуя, как внутри у неё всё кипит от злости. Этот тупой Скайлорд посмел читать ей мораль о честности? Он же красит свои перья! И кто после этого обманщик? Она выместила свою ярость на беззащитной консервной банке, пнув её с такой силой, что та со звоном проскакала расстояние в несколько вагонов.
— Ты розовый! — прокричала она в пустоту. Злость Маджины была столь сильна, что ей хотелось плакать, но она не смела. Ей полагалось быть счастливой. Приветливой и весёлой. Той, кто помогает. Той, кого все любят. Счастливой сказкой.
Нравилась ли она на самом деле своим друзьям? Маджина плюхнулась на землю и смахнула подступившие слёзы. Хоть кому-нибудь?
Внезапно она услышала металлический звон и подняла взгляд на ржавый вагон. Там сидел Костяной легионер, с ног до головы закутанный в пыльные тряпки. Его лицо было настолько сухим и сморщенным, что невозможно было разобрать, кобыла это или жеребец. Изогнув губы в мрачной гримасе, он оценивал её сквозь прищуренные веки хищным взглядом янтарных глаз.
— Что? — крикнула Маджина, чувствуя, как ярость сдавливает ей сердце. — Чего тебе надо? А? Будешь просто сидеть там весь из себя такой страшный? У-у-у, я так боюсь!
Костяной не произнёс в ответ ни слова, но кобылка внезапно услышала наверху звуки шагов по металлу. Подняв голову, она увидела ещё двух замотанных в тряпки зебр, присевших на корточках на вершине ящика. Перегнувшись через край, они пристально наблюдали за ней, а лёгкий бриз лениво трепал края их лохмотьев. Затем позади Маджины возникло ещё двое легионеров в просоленных обносках и с обветренными губами, которые неподвижно застыли там, глядя на неё.
— Что? Чего вы хотите? — заорала на них зебра. — Чего? Хотите напасть? Ну так вот она я!
Ответом ей было молчание. Затем тот, что сидел в дверях вагона, издал горлом странный захлёбывающийся звук. Один за другим к нему присоединились и остальные. Медленно поворачиваясь, Маджина обвела их всех взглядом.
— Что? Что это такое?
Мрачная мина на лице легионера, которого Маджина заметила первым, сменилась кровавой ухмылкой. И тут она поняла.
Они смеялись над ней.
Маджина почувствовала, как её начинают переполнять ярость и стыд. Ярость на этих созданий, которые высмеивали её только за то, что она старалась быть доброй и учтивой кобылкой, и стыд от осознания того, что страх помешает ей предпринять что-либо по этому поводу. Как бы ей хотелось подбежать к этому гогочущему монстру и ударом копыта стереть с его лица эту ухмылку! Они не посмели бы глумиться над её друзьями! Не осмелились бы высмеивать Гэнга! Или её брата.
Лансер[78]. Его настоящим именем было Импалий, но он всегда пользовался этим прозвищем. Маджина не вспоминала о нём уже очень давно. Серьёзный. Желавший угодить. Отчаянно стремившийся стать достойным сыном. Чтобы исправить свои ошибки. И он был сильным. Намного сильнее, чем она, стоявшая сейчас на трясущихся ногах перед кучкой убийц, глумившихся над ней!
Пронзительно завопив, Маджина бросилась в сторону Костяного, сидевшего в вагоне. Скача галопом и поднимая за собой облако из соли и пыли, она быстро приближалась к нему. Никто не смеялся над Лансером! И Маджина никому не позволит смеяться над ней! Она быстро выудила из перемётных сумок Мистера Засоню, свою духовую трубку, приготовившись обрушить на врага весь свой гнев.
До вагона оставалось не более шести метров, когда земля вокруг её копыт разверзлась, выпуская наружу пару костяных конечностей, которые обвили тело зебры, сомкнувшись на её спине мёртвой хваткой. Наполовину погребённый скелет моментально прервал стремительный бег Маджины, уронив её лицом в землю, а в задние ноги кобылки сразу же вцепилась ещё одна пара мёртвых конечностей. Духовая трубка выскользнула у неё изо рта и исчезла под вагоном. Тут же схватили одну её переднюю ногу, затем вторую, и Маджина оказалась полностью обездвижена.
Костяной легионер продолжал просто смотреть на неё со своей жуткой окровавленной ухмылкой, а захлёбывающийся звук начал становиться громче из-за того, что остальные четверо направились к своей жертве. Покопавшись в лохмотьях, зебра из вагона вытащил нож, больше напоминавший ржавую шпору. Заливая кровью рукоять своего оружия, он спрыгнул на землю рядом с Маджиной, которая отчаянно отбрыкивалась от схвативших её оживших костей. Собравшиеся вокруг кобылки легионеры не произнесли ни слова, лишь начав гоготать ещё громче, когда лезвие прижалось к её шее.