— Ты можешь меня просто отпустить.
— Что может навлечь неприятности на меня и мой легион. С той же лёгкостью я могу и убить тебя, — предложил он.
— Я бы предпочла, чтобы ты этого не делал, — тут же сказала Скотч.
— Тогда я не стану ни отпускать, ни убивать тебя, пока не узнаю, чем это может обернуться для моего легиона, согласна? — Его обветренные губы изогнулись в очередной жуткой, ехидной ухмылке.
— А также моих друзей. И поселенцев.
— Вы просите о многом, юная кобыла, — произнёс он, больше не ухмыляясь. — Ваш грифон из Железных напал на моих подчинённых.
Скотч пришлось произнести то, чего он хотел.
— Ладно. Ещё я не попытаюсь сбежать.
— Интересно, — потёр он подбородок. — И всё же, как можно гарантировать, что ты банально не уедешь?
— Слово даю, — поклялась Скотч.
— Этот день был исключительным, но я ещё не достиг того состояния, когда доверюсь слову пони. — Поднявшись на ноги, Оссиус прорысил к письменному столу. Раздался щелчок, и зебра вытащил небольшой запертый ящик. Пощёлкав переключателями, он достал из него тёмный, прямоугольный предмет, и до Скотч донеслись отдалённые, призрачные вопли, которых она не слышала с той поры, когда Блэкджек взорвала Хуф.
Можно было не сомневаться, что книга, которую он достал, была исключительно мерзостной. Мрачно-серый кожаный переплёт покрывали более тёмные, коричневатые полоски, и у Скотч свело желудок, когда она поняла, что это была шкура зебры.
— Нежели это...
— Чёрная книга Звёздных Владык Старкаттери. Наших древних и гнусных угнетателей, предпочитавших привязывать свои души к этим книгам, а не позволять своему мёртвому богу пожирать их. Неужели тебе уже встречалась другая подобная книга? — спросил зебра, изогнув бровь.
— Мне — нет, но вот одной кобыле-единорогу — да. Дарительнице Света. Книга вытворяла поразительные вещи с кровью. Например, стягивала раны, что наверняка было так же мерзко, как и жутко.
— Ах, так вот где она оказалась. Книга Крови и Духа. Я этому рад. Могу лишь представить, что мог бы совершать Кровавый легион, обладай он подобной вещью. — Оссиус приоткрыл книгу, корешок которой поскрипывал, будто позвоночник. — Это книга Привязывания и Костей.
— И что ты намерен с ней делать? — сглотнув, спросила кобылка.
— Повешу на тебя гибельный приговор. Если ты уйдёшь без моего разрешения, то умрёшь, и твой дух останется заперт внутри твоего трупа. Навечно. — Он постучал копытом по странице. — Как правило, требуется достаточно сложный ритуал, чтобы сделать это против чей-то воли, но всё можно сильно ускорить, если ты согласишься на привязывание.
Скотч тяжело сглотнула. Она читала отрывки из истории Дарительницы Света, но теперь, находясь в одной комнате с подобной книгой, ей казалось, будто она ощущает ползающих по гриве муравьёв. Не сумев сдержаться, кобылка расслабила взгляд, стараясь увидеть дух книги.
И это у неё получилось.
И она очень пожалела об этом. Теперь ей стало понятно, почему книга вопила.
Скотч сразу же сильно поплохело, и, склонив голову, она выблевала всю съеденную овсянку. К счастью, это стало единственным, что изверглось из неё. Когда приступ рвоты закончился, она продолжала держать глаза крепко зажмуренными.
— Эта книга зло! — прокричала она, тыча копытом себе за спину в направлении стола. — Она... Она ужасна!
— Её переплёт изготовлен из шкуры зебры, пергамент страниц — из кожи жеребят, слитой с душами древних колдунов Старкаттери, якшавшихся с мерзостями, обитающими за пределами небес. Она наполнена нечестивыми обрядами и ритуалами по умерщвлению живых и оживлению их трупов, — доставая из стола тряпку, сухо прокомментировал Оссиус, и бросил её на рвотную массу Скотч. — Неужто ты ожидала, что она будет розовой и с зайчиками?
Скотч с радостью убрала собственную рвоту, вонь которой помогла заглушить воспоминание о том, что она только что увидела.
— Пожалуйста, убери её! Убери! — взмолилась она. Ни один дух не должен подвергаться... такому. Она услышала, как закрылся ящик, но по-прежнему видела книгу. Слышала её. Она до сих пор шумела, или это ей это просто чудилось? Когда кобылка вновь осмелилась открыть глаза, то увидела мрачно разглядывавшего её Оссиуса и не смогла сдержать слёз и дрожи. — Где ты это раздобыл? Почему ты хранишь её в своём столе? — «Эта книга должна покоиться где-нибудь в яме. В самой глубокой в мире. Или на дне океана. Где-нибудь, где её никто больше никогда не увидит».