А вечером у меня состоялся диалог с Шифт, которая к тому моменту изрядно потемнела. Нет, серьёзно, её шерсть теперь не синяя, покрытая чёрными пятнами, а чёрная, покрытая синими да и подросла она порядочно. Я стала свидетельницей того как могучая душа (а вернее её осколок) перекраивает тело согласно своей памяти.
— Добрый вечер, Мать Роя. — поздоровалась единорожка, проскальзывая в мои покои, где я снова начинала «пухнуть» от голода (Принцесса намекает что запас карман не тянет) и подступающего нытья энергетики. После чего потёрлась об меня, и мне сразу полегчало. — Нам нужно поговорить кое о чём.
— Привет, Шифт. Не просветишь, как ты смогла облегчить мои… обычные симптомы?
— Хм? Ты про боль в энергоканалах и мучительные роды? — я кивнула. — Нужно было меньше заниматся магией Света, светлая мана, которую производит твоё ядро, содержит мало фракций необходимых для вынашивания чейнджлингов, а потому ты подсознательно форсируешь энергетику. — и подождав пока я выполню дыхательные упражнения продолжила. — Могу посоветотвать тебе почаще опустошать резерв во время беременности, будет полегче. Во всяком случае, не так больно.
— Кхм… это повлияет на моих дочерей? — спросила я.
— Неа. Если они откажутся от светлой или тёмной магии то ничего с ними не случится. — пояснила Шифт, вызвав у меня облегчённый вздох. — Предвосхищая твой вопрос, нет, создать достаточно нестабильную ману Жизни самостоятельно, ты не сможешь. Навыков не хватит. Их и мне-то едва хватает.
Нет? Ну и ладно, зато боль закаляет характер.
— Так о чём ты хотела поговорить?
— Твоя броня…
— И? Что с ней не так?
Глаза Шифт от состояния «задумчивая кобыла» перешли в состояние «кобылка, которая клянчит сладости».
— Можно мне её изучить?
— Нет. — это моя броня.
— Нет?
— Нет.
— А если вот эта даст твоей дочери, — Трабея перехватила контроль (я чувствую искажение веры) и кивнула на моё брюшко. — несколько уроков магии Подобия?
— Тогда да. — а чего тут думать? Изучение брони против того что мою дочь будет учить само воплощение магии. — Только пусть её учит Шифт! И ты ничего там не меняешь, не спросив разрешения.
— Договорились. — улыбнулась Шифт, вновь перехватывая контроль. — Ну я пошла, раскажу что узнала, когда покопаюсь в броне.
Почему на секунду я ощутила себя так, будто меня поимели? [6]
Ноктюрн смотрела в ночное небо и думала о смутно знакомой пони. И она ей не нравилась. Чувствовалось в ней нечто… потусторонее. Потустороннее и очень злое. Это её нервировало, но сделать кобылка ничего не могла. Флэр доходчиво объянила, они в разных весовых категориях. Это её злило. Ну и, когда рядом с Флэр была эта пони, она ощущала что-то ещё… Что-то новое, незнакомое, очень похожее на гнев, но… другое.
Кобылка зашипела, подскочила на ноги и в сердцах лягнула стену. После чего уселась на созданное простым заклинанием облако и решила помедетировать. Флэр хорошая пони, могучий маг, да и просто красивая кобыла, это Ноктюрн не отрицала никогда (хотя на последнее она обратила вримание совсем недавно). Проблема её только в том, что сосредоточившись она не может сохранить мысли в своей голове. А потому Ноктюрн знает устную инструкцию к её медитциям. Очистить разум, прикоснутся к своему таланту, позволить ему коснутся мира.
Маленькая кобылка с закрытими глазами сидела на верхушке Башни Солар Флэр, посреди мёртвого города, улицы которого стремительно заполняла вышедшая на охоту нежить, и сквозь её серую шёрстку начали проступать тоненькие, тусклые линии фиолетового цвета, создавая необычный текучий узор, чем-то похожий на таковой у Шифт.
Шифт, которая в данный момент разобрала на запчасти кристаллический доспех Солар Флэр, недоумевала, когда именно она создала этот доспех. То, что это её работа, пусть и в соавторстве с кем-то ещё, стало ясно почти сразу. Уж больно почерк знакомый. Каждое решение было воплощено в реальность именно так, как это сделала бы она. Ну, за исключением того, что в этом доспехе не использовались её наработки по созданию реликвий. Во всяком случае, пока что она этого не увидела.
Если же и этого мало… Чтож, её кьютимарка, выбитая на ремонтном талисмане, важнейшей части доспеха, там, где оставляет свой знак конструктор-аликорн, намекала именно на это. Да и оттиск ауры, едва заметный, тусклый, почти не содержащий веры, но без в всякого сомнения её, из тех времён когда она была цельной, не допускал двойного толкования.