Я наслаждалась прогулкой, довольная тем, что мне не нужно было переживать о том, какой эмоциональной развалиной я была. Яблони уступили место широкой аллее, которая заканчивалась самым интересным домом, который я когда-либо видела.
Вся конструкция была сделана из переплетённых кустов сирени. Я видела сирень только в редких выцветших книжках с картинками, которые находила в детстве, но я не была готова к нежному запаху красивых фиолетовых и белых цветов. Казалось, будто весь дом вырос из одного огромного сиреневого растения.
Когда Рианнон открыла передо мной дверь, я поняла, что "выращено" — самое подходящее слово. Древесные ветви сиреневых кустов сами по себе были тщательно сформированы в стены, растущие достаточно густо, чтобы поддерживать мебель и декор, такой как рамы для картин и маленькие гобелены.
Я не знала, чего ждала, когда Рианнон сказала мне, что я останусь с ней, но точно не того, что её жилище будет таким… домашним. В резком контрасте с аскетичным порядком Сэнделвуд, смягчённом небольшими домашними штрихами, дом Рианнон был покрыт подушками, книгами и одеялами. Я не знала, откуда они взялись, но благодаря им вокруг ощущался приветливый уют. Также выяснилось, что в далёком прошлом стойла, или уже во времена их торговли с Пустошью, кто-то постриг некое животное, чтобы соткать необычайно мягкий ковёр. Когда я вошла в старый дом врачевательницы душ, то почувствовала его нежный, приятный ворс под копытами.
— Знаешь, хорошо, что формовщики на Кервидерианском заводе сделали дом смотрительницы с двумя спальнями. Может, я и единственный ребёнок в семье, но я была очень рада иметь собственную комнату в детстве, — тихо сказала Рианнон, открывая одну из трёх внутренних дверей своего дома. — Она немного тесновата, но… — она замолчала и пожала плечами. — Это всё, что я могу тебе сейчас предложить.
Слезы навернулись на глаза, когда я осмотрела маленькую комнату. Красивое бело-голубое одеяло укрывало кровать размером с кобылку. На небольшой кучке подушек лежали мягкие игрушки: мишка, несколько маленьких плюшевых пони… Две из них привлекли моё внимание: Свити Белль и Эппл Блум. Пошатываясь, я подошла к кровати, вытащила Скуталу из седельной сумки и рухнула на постель, заливаясь слезами.
Рианнон испуганно вздохнула, а потом бросилась ко мне. Она села рядом с кроватью, мгновение колеблясь, прежде чем слегка коснулась моего плеча. Но когда я вздрогнула, она отдёрнула копыто, как от горячей тарелки.
Я даже не знала, почему плачу. Внутри болело буквально всё, и этого лучика доброты оказалось достаточно, чтобы пробить плотину, которая так долго сдерживала все мои страдания.
Копыто Рианнон нежно поглаживало мою гриву, когда она тихо нашёптывала мне. Даже мягкое касание обжигало спину, словно настоящий огонь, но я так изголодалась по ласке, по любому виду контакта, что прижалась головой к её нежным прикосновениям, несмотря на желание убежать и спрятаться.
— Ну-ну, всё в порядке, — сказала Рианнон, проведя копытом по моему затылку. — Малыш, это именно то, что я хотела, чтобы ты сделала.
— Прости! — всхлипнула я, безостановочно шмыгая носом и стараясь не показаться ей сопливой и противной.
Наверняка я выглядела весьма отвратно для нормальной пони. Я не понимала, как Рианнон терпела это и оставалась рядом со мной. Я не мылась уже больше недели, а теперь была мокрой, сопливой и вонючей. Я была не просто толстой тошкой, а ещё и с гнильцой.
— Треноди, я привела тебя в свой дом, чтобы помочь. Дать тебе место, чтобы исцелиться. Мне очень, очень жаль, что я оставила тебя одну. Я уважаю тебя как Врачевателя, но вижу, что мне следовало позаботиться о тебе как о простой кобылке, — ответила Рианнон, доставая из седельной сумки носовой платок. Им она легонько вытерла мои слёзы. — Это моя ошибка, малыш, мне стоило сразу догадаться.
Я нахмурилась, глядя на неё заплаканными глазами.
— Разве в мире недостаточно чувства вины? Не нужно плодить ещё больше, — ответила я, слишком поздно уловив лицемерие в своих словах.
Рианнон тихо рассмеялась и протянула мне носовой платок, чтобы я могла высморкаться.
— Я… думаю, ты права. Но почему-то сомневаюсь, что ты прислушиваешься к собственным советам, — поддразнила она. Это не было грубым подначиванием, как, например, от Бабблгама. Просто мягкий намёк в ответ на то, что было абсолютной правдой.