— Эй!
— Честно, Глиттер, в последнее время ты стала намного реже неправильно произносить слова. Мне кажется, школьные уроки пошли тебе на пользу, — добавил Бабблгам, поглаживая гриву кобылки. — Твои слова просто запутались в идеальный момент, чтобы заставить нас рассмеяться. Но мы все просим за это прощения.
Глиттер покраснела от внимания, которым её одарил Бабблгам, и прикрыла мордочку крылом.
— Я пытаюсь не… ошибаться слишком часто, — призналась она. — Но спасибо вам за извинения.
Резкий кашель привлёк наше внимание, когда к нам подошла Гара. Она принесла кучу кексиков на своей спине.
— Я… услышала разговор. Хочу вас угостить. За счёт заведения, — сказала она, ставя тарелку на стол. — И можете не торопиться, я напишу записку для мисс Арии, что у вас важный урок дружбы.
Кексики были просто объеденье, и хотя я не была уверена, считалось ли это уроком дружбы, все мы были благодарны за записку, позволившую нам опоздать на урок.
***
Мисс Ария оставила меня после уроков и сообщила, что хочет встретиться со мной и Рианнон позже на этой неделе, чтобы оценить уровень моего образования. Я не была уверена, насколько долго, она считала, я останусь в Стойле, так что вся эта идея выглядела глупой, но тем не менее сказала ей, что передам её просьбу Рианнон.
Я была раздражена, что здешние взрослые относились к Рианнон как к моей матери. Сэндэлвуд уже пыталась ей быть, и это так, блять, охуенно мне помогло. Очевидно, что эта кобыла, которая знает меня меньше недели, была отличной кандидатурой в матери. Потому что, очевидно, сама я не могу во всём разобраться.
Я позволила себе отдаться ужасному настроению на остаток всего пути до дома Рианнон. День был выматывающим, и единственная вещь, которую я для себя вынесла из уроков дружбы, это то, что они были эмоционально опустошающими. Находиться среди пони, которые хотели, чтобы ты была уязвимой, было страшно. Довериться… дружбе? И всё? Это было очень трудно сделать. Трудно было даже помыслить о таком.
Я открыла дверь в дом Цветущей Сирени[6] и пробурчала Рианнон то, что с натяжкой можно было назвать приветствием, прежде чем упасть на гору подушек.
— Как ты себя чувствуешь, Треноди? — спросила Рианнон из маленькой кухни. Сковородка зашкворчала на огне, когда она что-то добавила к готовящемуся блюду.
— Устала, — ответила я приглушённым подушками, в которые я уткнулась, голосом.
— Ну, ты прожила сегодняшний день! И даже смогла сегодня высидеть школу. Я очень горжусь тобой, — ответила она, скребя лопаткой.
Я нахмурилась в подушку. Я не сделала ничего, что заслуживало бы похвалы. Я просто делала что мне говорили, и всё. Чёрт, да я и с этим едва справилась! Я даже и часа не просидела сегодня утром, пока Балми не спас меня, вытащив с урока.
— Я не знаю, что ты думаешь, Треноди, но чувствую, что это что-то негативное и направленное на саму тебя, — нежно произнесла Рианнон. — Я заметила, что ты часто так делаешь.
Замечательно. Меня, блин, врачевали. Ура.
— Я знаю, знаю. Не делай так, Треноди, да? — угрюмо прорычала я. — Просто больше старайся, Треноди.
— Вообще-то, я хотела спросить, почему ты постоянно направляешь свои чувства во внутрь? Ты их показываешь только в те грустные моменты, когда твои чувства вспыхивают или когда ты срываешься на других, потому что больше не можешь их в себе сдерживать. Ты как эмоциональная звезда, которая изо всех сил пытается не вспыхнуть. Но когда это происходит, тебе очень тяжело это перенести.
— Я… — я остановилась, задумавшись о том, что она только что сказала. Я потратила много времени, пытаясь сдержать свои эмоции в узде. Это было необходимо, когда я работала с клиентами, но… я делала так постоянно. Это было чем-то, что я не могла отключить. Я всегда возвращалась к закупориванию всего внутри, и ещё более сильному закупориванию, когда это всё начинало бурлить.
— Тяжело этого не делать, — призналась я, вставая. — То есть, это же мои чувства, а я Врачеватель! Я не должна заставлять других пони разбираться с моим дерьмом.
— Я думаю, что все нуждаются в пони, который поможет им разобраться с их "дерьмом", как ты выразилась. Особенно Врачеватели Душ. Мы намного более восприимчивы к таким вещам как выгорание, когда у нас нет никого, кто мог бы нас поддержать, когда тяжелее всего, — участливо сказала Рианнон. — Так что же делает тебя такой особенной, юный Врачеватель, что ты считаешь себя выше тех правил, которым следуют остальные пони?
Сам факт того, что я вырастила сама себя? То что другие пони были чем-то неизведанным, чем-то, что я не понимала и как следствие боялась? Может быть, я боялась показать истинную себя, потому что другим пони могло не понравиться?