— Мисс Фэзер Фёрн, нет ничего плохого в том, чтобы звать меня Треноди... — обиженно вздохнув, произнесла я. В Элизиуме работали очень хорошие пони, но из-за раздражающей привычки они стали называть меня по профессии, а не по имени!
Да, быть врачевателем важно. Или, так я думала. Являясь одной из избранных — двенадцати, если быть точной — я обладала природным умением помогать пони, залечивая раны в их сердцах и разуме. Правда, на мой взгляд, это не самый практичный из талантов. Мы существовали целыми веками, но только в ходе Великой Войны наш особый талант был признан Министерством Мира, действующий на более инстинктивном и подсознательном уровне, чем поп-психология единорогов с бесконечными руководствами и сырыми аналитическими методами.
Хотя я считала, иногда, что"терапия" единорогов имеет свои преимущества. Врачеватели Душ очень, очень чувствительны к эмоциям окружающих. Если мы поймаем вас на слишком сильной эмоции, то наша внутренняя магия может перемешаться с эмоциональной, возвратившись в нас обратной связью. Пара единорогов-учёных, занимающихся изучением психотерапии и её техник, например "мотивационное интервьюирование", так же утверждали, что причиной эмпатической обратной реакции у врачевателей душ становится их глупость и перегрузка внутренней магией. Результат был очень похож на магическую обратную связь при выгорании рога.
Слава богиням, Вельвет Ремеди и Последователи мыслили шире и были готовы использовать нас в своём стремлении исцелить пустошь. Если бы яйцеголовому мэру Джанкшен-Сити дали волю, то Вельвет бы посадила каждого травмированного пегаса и жителя пустоши на диван, стала бы показывать им чернильные кляксы и расспрашивать о родных матерях. Разве не очевидно, что Анклав напал из-за ваших неразрешенных сексуальных влечений к своему отцу? Абсурд, но это был её шанс сделать что-то... что-то лучше. Что-то большее.
Как хотела Флаттершай.
Большинство врачевателей, как правило, — это пегасы, земные пони или фестралы, но не единороги. Этим рогатоголовым-невротикам, скорее всего, было завидно, потому что среди врачевателей единорогов почти нет , и они ещё нуждались в изъяснении этой несправедливости. Может быть. Я не знаю. Иногда единороги немного странные.
Я с Фэзер Фёрн непринужденно беседовала о сплетнях в Элизиуме, пока мы шли через дворец в крыло Принцессы Грейс. Великолепные мраморные полы были восстановлены и очищены от крови храбрых защитников, погибших при защите Элизиума во время финальной битвы за Хуфингтон. В сочетании этих полов и высоких, отполированных, серебряных зеркал на стенах создавалось впечатление, что вход в загородный клуб нечто большее и грандиозное, чем являлось на самом деле .
Я не могла не сравнить себя с горничной, когда мы проходили мимо зеркала. Да, мы были совсем разными пони, так что общего между нами как мутафруктом и тошкой. И мне досталась роль очень неровной тошки.
Фёрн отражалась портретом материнской изящества, будучи земной пони, кобылой среднего возраста и матерью двоих. В её боках отслеживались следы родов, но постоянная и безостановочная работа здесь, в Элизиуме, подразумевала, что её бёдра всё ещё достаточно стройные. В завистливых сплетнях других служанок не оставалось без внимания то, что покойный муж Фэзер всегда восхищался её фигурой. К тому же она держала своё голубое пальто всегда в опрятном состоянии, к моей зависти.
В застывшем контрасте, зеркало показало меня. Я была неуклюжей и неряшливой, юной пегаской, что едва доставала до её плеча. Мой тёмно-бурый пыльник скрывал кьютимарку и как заметила Фэзер раньше, делал мои крылья незаметными, визуально превращая меня в земную пони. Тёмно-коричневый воротник сменился моей белокурой гривой. Ну, моей гривой и белым, ромбообразным пятном в середине лба. Пройдя зеркало, я вздохнула. Неровная тошка. Не поспоришь.
Ожидая встретиться с Грейс в гостиной, я почувствовала дрожь в своих крыльях, когда Фэзер повела меня в личные палаты Принцессы. Почему она хотела встретиться здесь?
В середине комнаты Фэзер Фёрн меня остановила.
— Одну минуту.
Я осознала, что чувствую себя очень маленькой и не к месту в комнате Принцессы. Повсюду было серебро, золото и шелка, а ещё недавно заправленная кровать. Посмотрев вниз на свой коричневый пыльник и сливающиеся с ним крылья, я до ужаса почувствовала себя не в своей тарелке. Но... может быть, это и к лучшему.