Слоун. Небольшой рабочий поселок, в котором постоянно были слышны взрывы и звук работающей техники из соседнего карьера, где добывали мел и известь для Республики. Похоже, что шум этот тут стоял постоянно, и никто уже не обращал внимания на него.
Я добрался туда под вечер, когда солнце уже стало садиться, и взрывы утихли. И бригада шахтеров как раз вернулась из карьера, после чего полным составом отправилась в столовую.
И тогда я увидел его. Еще один человек, похожий на меня, как две капли воды. Хотя на самом деле он был не человеком, а синтом. И об этом стоило помнить.
Два дня я жил в окрестностях Слоуна, не рискуя влезть туда. Я знал, что клон промышлял еще и охотой, по-видимому, пытаясь заработать дополнительные деньги.
И это было удивительно. Он ведь мог стать кем угодно — бандитом, охотником на мутантов, шерифом или рейнджером, как поступили все остальные.
Но он стал просто шахтером. Он надрывался, копал руду, работал со взрывчаткой, которая в любой момент могла сдетонировать прямо в руках и отправить его на Луну. Это было странно.
На третий день никто не вышел в шахту. Похоже, что это был выходной, и кое-как прикинув в голове дни недели, я понял, что это воскресенье. А клон как раз взял болтовку и отправился в ближайшие горы. Как я понял, на охоту.
Он шел по следу когтистых ящериных лап — похоже, собирался охотиться на гекконов. Шкуры, яйца, мясо — все шло в дело, я и сам не раз промышлял этим, когда с деньгами становилось совсем туго.
«Режим детектива», которым были снабжены все клоны Института помогал ему не терять след. А может быть, он им и не пользовался, кто знает. Возможно, что он обходился человеческим. Не знаю.
Но я вышел из укрытия и двинулся за ним. Услышал он меня практически сразу же, обернулся и посмотрел на меня. На его лице появилась растерянность.
— Здравствуй, — не знаю почему, но я поприветствовал его.
— Здравствуй, — ответил он, подумал немного, после чего спросил. — Значит, это все-таки правда? Мне говорили, что в Пустошах видели парней, похожих на меня. Что это значит вообще?
— То, что ты не человек, — ответил я. — Я думаю, ты представился Майком, а? Так тебя знают шахтеры?
— Точно, — кивнул он.
— Так вот, по Пустошам бродило одиннадцать таких же Майков, если считать меня, — пожал я плечами. — И ты — один из них. Институт создал десять клонов, которых выпустил наружу, сымитировал побег.
И тут, когда я увидел последнего, я понял, в чем дело. На что шел расчет Отца.
Я не сбежал оттуда. Меня просто выпустили. Потому что если бы они не хотели бы, чтобы я бежал, то я наверняка остался бы запертым в лаборатории в качестве подопытной крысы.
Как клонов выпустили специально, так и меня. Это вдруг стало кристально ясным.
Это все — всего лишь эксперимент. Я не знаю его целей, не знаю, зачем это делается. Точно так же, как я не знаю, зачем мы охотились на сбежавших синтов, как и охотники, и одновременно с этим похищали людей, заменяя их.
Так же, как не знаю, зачем они создали синтетических горилл. Так же, как не знаю, зачем они выпустили в окрестности Бостона огромное количество супермутантов.
Черт. Сейчас мне это казалось таким бредом. И я был всего лишь марионеткой. Вот и все.
— А ты? — спросил он.
— Я — оригинал, — проговорил я уже не так уверенно. И вдруг неожиданно для самого себя добавил. — Наверное. И я нашел и убил уже девятерых из вас.
— Ты пришел меня убить? — спросил он.
— Да, — кивнул я. — Потому что…
Черт. Как же тяжело осознавать, что кто-то все это время дергал тебя за ниточки.
— Потому что я должен знать, — сказал я. — Должен знать, что я — настоящий Михаил. Что я — тот, кто на самом деле пережил все, что выпало на мою долю. Понимаешь?
Это звучало так, как будто я оправдываюсь.
— Так вскрой себе ногу, — сказал он. — Ты, как и я, знаешь, что на бедре у тебя должно быть клеймо. Посмотри, настоящий ли ты.
— И как ты предлагаешь мне после этого жить? — я усмехнулся. — Никто не выживет, если ему располосовать бедро до кости. Я не могу.
Да. Я не мог. Я должен знать.
— Я не хочу драться, — вдруг сказал он, опустив винтовку.
Я ведь сам только что до всего дошел, верно? Им нужно было что-то проверить. Вот только вот, что именно?
— Я ведь тоже все это помню, Михаил, — вдруг сказал он. — Нью-Рино. Сан-Квентин. Новый Иерусалим, Догтаун, Джакншен-сити. И работу на Институт. Мы должны быть одним человеком, верно?
Я промолчал. Это звучало разумно. Вполне себе разумно.
— Но скажи мне, — проговорил он. — Если мы все — один человек, то почему не все клоны бродили по Пустошам в поисках друг друга?