— Мне кажется, ты вешаешь мне на уши лапшу, — проговорил Джон. — Отвали, мужик.
Он встал и двинулся к выходу из бара. Мне оставалось только проводить его взглядом. Правда, не следовало к нему лезть. Мне-то какое дело до него? Да вообще никакого.
Мне ни до кого нет дела, кроме меня самого. Все, кого я любил, уже умерли. Или контакт с ними потерялся. А новых завести я так и не смог.
Черт его знает, сколько ещё я смогу протянуть на этом свете. Может быть, лет шестьдесят, может больше. Так ведь работают омолаживающие операции, за прошедшие пять лет я практически не состарился.
И неужели я не найду никого, кто смог бы стать мне близким? Ведь теперь я снова беглец, но меня преследуют гораздо более могущественные противники. НКР не могло найти меня здесь. А вот Институт, подозреваю, может отыскать где угодно.
Я сделал ещё несколько глотков и принялся катать между ладонями полупустую бутылку.
Здесь делают пластические операции. Может быть, сменить лицо? Это поможет?
Тогда можно будет вернуться домой. Снова устроиться в полицию. Конечно, ни в один из крупных департаментов меня не возьмут, но вот помощником шерифа куда-нибудь в городок на окраине. Всё-таки НКР должна была порядочно разрастись за почти двадцать лет, что я провел на чужбине.
С другой стороны, зачем. Ловить преступников, чтобы искупить все, что я успел натворить по воле Института?
Я никогда не испытывал удовольствия от того, что делал. На самом деле у меня выбора особого не было, потому что альтернативой работы на них мне предлагали смерть. А умирать после всего, что я пережил, мне не хотелось.
Это был момент слабости. К тому же я купился на их посулы. Вечная молодость. Кому это было бы не по нутру?
Я допил пиво, запустил руку в карман, отсчитал ещё десяток крышек и высыпал их на стойку. Бармен хмыкнул, поставил передо мной ещё одну бутылку и сорвал кроненпробку открывашкой. Которую тут же убрал в карман. Тут ты покупаешь только пиво, бутылки и крышки — собственность заведения. Такие правила.
Я сделал ещё глоток. Из радио на стойке играла музыка, джаз. Больших радиостанций в Содружестве было две: радио Даймонд-сити, и втлрое по которому все время звучала классическая музыка. Я знал, что оно принадлежало Институту, а телепорт работал именно на его волнах, а классика была всего лишь прикрытием.
Я знал это, потому что работал на Институт.
Когда-то было ещё одно, принадлежащее минитменам. Его транслировали прямо из форта Индепенденс, который переименовали в Замок. Некоторые старики до сих пор вспоминали те времена с ностальгией.
— Ну и чего будешь делать? — вдруг спросил бармен.
— Чего? — не понял я.
— Ну, ты ведь от кого-то прячешься, верно? — сказал он.
— С чего ты взял?
— Если бы я не разбирался бы в людях, то работал бы не барменом, а в полях, — хмыкнул он. — Вид ужасный, ночами не спишь, я это слышу, когда прохожу мимо. Озираешься, рассматриваешь каждого, кто заходит в бар. Руку постоянно держишь у пояса, чтобы выхватить пистолет. И ты даже ни разу не вышел наружу, не прошёлся по рынку. Ну что, так есть?
— Так и есть.
— Горожане думают, что ты беглый синт, — сказал он. — И прячется от Института. Если это действительно так, тебе стоило бы обратиться к Железной дороге. Они дают вам новые личности и помогают перебраться в другие края, где вас не найдут.
Я хмыкнул. Ну да, сейчас. Если учесть, сколько на моем счету убитых агентов Железной дороги, то мне только к ним и осталось обращаться. Они знают меня в лицо, как и Келлога. Были и те, кто выжил.
— Я не беглый синт, — сказал я.
— Но именно это и сказал бы беглый синт, верно?
— Не хочешь — не верь мне.
— Я верю. Горожане так думают. И рано или поздно они попытаются выпроводить тебя. Вот увидишь. Для них нет разницы Институтский ты синт или беглый.
— Посмотрим, — я сделал ещё глоток.
Дверь бара открылась. Я повернулся и увидел компанию из пяти человек. Они оказались одеты в кожу, как пустошные бродяги. Местами были видны защитные элементы. Один носил поножи от боевой брони, второй — металлические наручи. Куртки тоже были укреплены, правда защитить они могли разве что от ножа.
Похоже, только вернулись из вылазки и решили зайти и выпить. Ну ладно.
Они двинули прямо к стойке.
— Всем по пиву, Джек, — сказал один из них, облокотившись на стойку. Потом посмотрел на меня и добавил. — Всем, кроме этого. Я его не знаю.
— Платить-то есть чем?
— Есть. Мы с уловом.