Он улыбнулся так мило, что я была готова отдать все на свете, чтобы эта улыбка предназначалась мне. Но, к великому моему удивлению и кошмару, он близко подошел к Сабрине и…поцеловал её…
В миг всё рухнуло во мне. Я долго стояла в замешательстве и смотрела на них. Даже не могла закрыть глаза или отвернуться. Её рука лежала на его плече, кончик носа едва касался его, он смеялся, и его глаза смеялись вместе с ним, ладони держали её талию, а губы целовали её щеки. Они выглядели счастливыми. А мне хотелось реветь. Рыдать и биться в истерике. Он смотрел на неё, держал за руку её, обнимал её и говорил нежные слова ей. А я стояла в стороне, и вместе с ужасом ко мне приходило понимание, что я столько всего упустила из-за своей «командировки».
Внезапно Сабрина обернулась и заметила меня. Я испугалась, что она увидела меня такой. Растерянной, бледной и едва дышащей. Её серебряные глаза прямо смотрели на меня, но всё, что я могла сделать, это покраснеть от стыда и ревности. Дарен недоуменно глядел на нее и только немного погодя повернул голову в мою сторону. Его руки расцепились, и он отошел от Сабрины. Словно школьник, пойманный за списыванием контрольного теста.
– Джессика? – спросила она, подойдя ко мне задорно легким шагом.
– Сюрприз..? – мне хотелось быть как можно вежливей, и я раскинула руки, чтобы обнять её. Губы предательски тряслись и не желали двигаться.
– Дорогая, я совсем не хотела, чтобы ты узнала об этом так… Я собиралась рассказать тебе о Дарене на днях, но все случилось намного быстрее…
– Ужас! – вырвалось у меня. – Но я рада видеть свою подругу такой счастливой, – быстро поправилась я, обнимая её.
Озадаченная, она ответила на мои объятия поцелуями в щеки, как это было в старые добрые времена. Ох, время, время, куда ты так летишь?
– Я действительно счастлива, – ответила она, улыбаясь и поправляя свои белокурые локоны. – Эй, ты случайно не видела здесь репортера? Кто-то из «La Moda» собирался взять у меня интервью.
– Это я, – сказала я, держа её за руку. – Я пришла, чтобы написать о новом законодателе моды.
– Ого! – удивилась она, улыбаясь еще шире. У неё завибрировал телефон, и её светящееся лицо тут же стерлось туманно-ненавидящим, будто она хотела уничтожить весь мир. – Джесс, черт… Я должна ответить – это моя ассистентка, у которой руки растут… они вообще у нее не растут!
Она виновато улыбнулась и, поднося трубку к уху, отошла от меня к фонарю. Я смотрела на нее, не отрываясь. Её пиджак с глубоким вырезом подчеркивал её пышную фигуру, золото серег, сплетенное в мелкие косички, блестело на солнце, туфли на высоком каблуке делали ноги стройнее и длиннее. Она всегда слегка покачивалась, когда разговаривала по телефону, и ржаные волосы медленно колыхались на ветру, словно молодые колосья. Одна нога всегда была отставлена в сторону, и она качалась в такт её внутреннему ритму. Сабрина закончила разговор, вздохнула и подошла ко мне.
– Слушай, давай перенесем интервью на вечер. Я закажу столик в «Lex» в честь твоего возвращения, пойдет?
Я кивнула и еще раз обняла её. Она как-то скоро улыбнулась и поспешила к выходу из парка, обойдя его со стороны кафе. Я проводила её взглядом и обернулась в сторону Дарена. Он сидел на одной из скамеек и тыкал в телефон. Он едва поднял голову, когда я подошла, и отодвинулся, освобождая место.
– Значит, ты действительно вернулась? – спросил он, не глядя на меня.
– Ну, да. Работа, знаешь ли, такая. Приходится возвращаться туда, куда и не планируешь.
– Вот как, – челюсти жутко выдались вперед, сжатые. – А я всегда знал, что ты делаешь нечто невероятное, – его карие глаза открыто посмотрели на меня, а я, утонув в них, перестала слушать его. Он улыбнулся, и на его щеке появилась ямочка, которая делала его несколько наивным и милым. – Иногда мне казалось, что я вижу тебя в толпе, но я всегда ошибался.
– Иногда в Италии мне тоже казалось, что я вижу тебя, – язык мой – враг мой. Неужели это так сложно запомнить?
– Значит, у меня есть итальянский двойник. Интересно, он тоже на юрфаке учится? – улыбнулся он, показывая ровные жемчужные зубы. – Прости, Джесс. Мне пора. Был рад увидеть тебя. Спустя столько времени, – добавил он тише.