Пролог.
В моей жизни меня всё устраивало. Даже насквозь пропахшая запахом сырости серая комнатушка общаги, в которой я жила в последнее время, как образцовый пример бедного студента колледжа.
По крайней мере, я сумела устроиться на бюджет и даже нашла себе место жительства. Меня всё устраивало. Ну… Насколько это было возможно в таких условиях.
Я даже с нетерпением ждала начала своей подработки в скромном общепите неподалёку от места учёбы, несмотря на то, что зарплаты едва хватило бы на самое необходимое, а с проблемами обслуживающего персонала была знакома вовсе не понаслышке.
Я, наконец, смогла добраться до места, ставшего для меня островом спокойствия в бурной реке жизни. Выбралась из худшего, и сумела получить скромное и маленькое, но точно своё место.
Вот только…
— Кажется, мы договаривались о том, что ты будешь тихой, как мышь, и не станешь создавать проблем. Думал, обойдёмся без скандалов в этот раз, — мужчина сказал холодно, его взгляд, казалось, был готов заморозить меня в любой момент.
Возникало ощущение, что говорил он не с другим человеком, а с никчёмной букашкой, залезшей ему в ботинок и по непонятной причине до сих пор оставшейся не прихлопнутой.
— Ты носилась, как обезумевшая, и истерила на банкете в честь возвращения крон-принца, не так ли?
Паника душила меня, и я замолкла, не в силах выдавить ни одного хоть сколько-нибудь вразумительного звука. Голова кружилась, и все силы уходили на то, чтобы попытаться осознать происходящее.
Этот ледяной, презрительный взгляд человека, готового уничтожить меня в любой момент был до боли знаком.
Именно от него я когда-то сбежала.
Однако ситуация сейчас разительно отличалась: и я стояла, немая, как рыба, не способная вымолвить ни слова.
— Что происходило в твоей голове, когда ты сделала это?
Неестественные фиолетовые глаза вводили в ступор, и удушающий мрачный взгляд не помогал. Лёгкая дрожь прошлась по моему телу.
Стоило только моргнуть — и перед глазами возникла табличка. Я замерла, забыв, как дышать, поражёно наблюдая за происходящим.
Всё больше это походило на какой-то причудливый, слишком реалистичный сон.
Строка за строкой буквы выстроились в изящные петли слов, готовых задушить меня в любой момент.
1. Ох, ну, гм, это…
2. Это не твоё дело.
3. Откуда тебе вообще знать?
«Что за…»
Моргнув, я слегка нахмурилась, озадаченная, и попыталась было открыть рот, желая спросить, что вообще всё это значит.
Однако, как часто такое бывает во снах, ни одного звука так и не вырвалось. Я тяжело сглотнула, чувствуя, как губы начинают дрожать.
Мужчина с яркими, пугающими фиолетовыми глазами надавил, явно недовольный моим продолжительным молчанием.
«И, вполне возможно, нахмурившимся выражением лица», — отстранённо заметила я.
— Лучше бы тебе объяснить причины такого поведения прямо сейчас.
Явное ощущение угрозы сдавило горло: похоже, ответить стоило немедленно, вот только я, как и раньше, была не способна самостоятельно вымолвить ни слова.
Мой взгляд быстро метнулся к табличке, по-прежнему висящей изящной росписью перед глазами.
— Ох, ну, гм, это…
Слова, полностью идентичные первому предложенному варианту, сорвались с моих губ.
«Может быть, я действительно всё ещё сплю?».
Обычно мне не снились настолько реалистичные сны, но я знала нескольких человек с такими. Было ли сегодня какое-то особенное исключение?
Происходящее казалось слишком сюрреалистичным, чтобы поддаваться полностью разумному объяснению. Я чувствовала себя несколько отстранённой от странных событий.
«Считается ли это осознанным сном, если я вообще задумалась об этом?».
Очнуться в совершенно незнакомом месте рядом с незнакомыми людьми с диковинной внешностью, агрессивно что-то требующих, совсем не стыковывалось с моим восприятием реальности.
Однако и на сон это было не очень похоже.
Возможно, впрочем, это был один из тех кошмаров, полностью искажающих моё собственное прошлое в причудливой карикатуре.
— Каким будет твоё оправдание? Я внимательно слушаю.
Очевидно, мужчине совсем не понравился полученный ранее уклончивый ответ, — если это мычание вообще можно было назвать полноценным ответом, конечно, — и он продолжал требовать объяснений с мрачным, пугающим лицом.
Знакомые строчки изящной росписью соткались в воздухе, проявляя очертания новых фраз.