[Она была груба со всеми, ощетинившись словно ёж, и всегда создавала проблемы, независимо от места и ситуации].
«У меня не было иного выбора, кроме как начать убирать этот беспорядок, и, кроме того, не думаю, что могла бы не кривя душой осудить Виенну, если бы она на моём месте решила ударить мерзавку подушкой и наорать. Это, в конце концов, её собственная прислуга, и её собственная прислуга издевается над ней подобным образом».
Я кивнула своим словам, внезапно испытав прилив понимания по отношению к истеричной злодейке.
Хотя, честно говоря, на самом деле Виенна была ужасной девушкой, полностью оправдывающей свою роль злодейки в истории.
В отличие от наивной, доброй и очаровательной главной героини основной истории, она была очень жестокой.
Но я могла понять Виенну.
Условия её жизни были невыносимыми.
Один день. Прошло всего несколько часов с моего пробуждения, но и этого времени оказалось достаточно, чтобы прочувствовать какое обращение по отношению к бедной девушке дозволял герцог, и это не говоря уже о толстенном недописанном романе, единственная история в котором — история издевательств над Виенной.
«Не имеет значения, насколько все считали её бессильной из-за отсутствия магии, и насколько считали её фальшивкой сами Мерры. Кроме того, это герцог решил принести сюда ребёнка на замену пропавшей принцессе!».
Как можно позволить будить ребёнка, которого привёл в собственный дом и официально принял в семью сам герцог, травмирующими ногу порезами и уколами?
Даже та самая горничная не пожелала бы себе проснуться таким же изощрённым образом.
Виенна была принята в семью, когда ей было всего девять лет.
Если эти издевательства продолжались все эти годы, начиная с самого первого дня…
Что мог сделать ребёнок со взрослыми, которые никогда не слушали его, сколько бы он не кричал?
«Такое отношение действительно могло воспитать её злодейкой».
Конечно, это совершенно не оправдывало все её отвратительные поступки, совершённые в порыве ярости, и отношение к главной героине ко времени канонической истории.
Однако ни один главный или второстепенный мужской персонаж романа не пощадил несчастную, озлобившуюся Виенну и собственными безжалостными руками раз за разом они убивали страдающую злодейку.
«Мне жаль её».
Я подняла дрожащую руку и провела тыльной стороной ладони по гладкой, нежной коже щеки Виенны.
Девушка с густыми волнистыми локонами синих волос в отражении зеркала выглядела отстранённой и болезненно бледной.
«Да, но кого ещё тут жалеть».
Было совершенно неподходящее время, чтобы проникаться сочувствием к бывшей владелице тела. Теперь это была моя жизнь, и каждая неудача, каждое издевательство, каждая проблема, каждое ругательство — всё это приходило ко мне, а не к вымышленной Виенне.
Потому что это я сейчас была Виенна.
Другими словами, как и злодейка могла умереть совершенно бесчисленное количество раз, оступись она на несчастный шаг, готовая мереть от любого собственного необдуманного выбора, так и я, запертая в её теле, могла умереть также легко, совершив малейшую ошибку, в любой момент готовую стать фатальной.
Ужас накатил на меня, стоило только подумать об этом.
Глава 3, часть 1.
Быстро приведя себя в порядок, я покинула ванну. Кровать оказалась на удивление чистой: быстро оглядевшись и не найдя и следа прошлого беспорядка, я села прямо на мягкий матрас и закрыла лицо руками, задумавшись и начав напряженно массировать кожу век.
Так как неизвестным образом я не только переместилась в фэнтези роман, но и оказалась в теле выдуманного персонажа, злодейки Виенны, мне не оставалось большого выбора, кроме как хотя бы попытаться продумать свои действия заранее. К сожалению, из-за отсутствия возможности полного контроля своих слов и действий я не могла сделать это полноценно, ведь вообще не представляла, какие варианты ответа будут предоставлены во время чужого присутствия.
Книга была такой тяжёлой потому, что ещё в самом начале повествования к Виенне относились ужасно, и в расположение всех персонажей находилось в отрицательной черте, либо на грани с этим. У нее было полно недоброжелателей, но никого и ничего другого больше не было.
Самой большой неприятностью было то, что сын герцога, жених Виенны и действительно важный персонаж, ещё в самом начале повествования отрицательно относился к ней. Хотя расположение его автором помечалось как нейтральное — ноль процентов, это вовсе не отменяло других его неприязненных чувств к злодейке, постоянно проявляющихся по мере истории.