Его отношение запустило волну издевательств.
Это сделало мои школьные дни совершенно невыносимыми.
Даже после того, как он закончил учёбу, моё положение в школе только продолжало ухудшаться, так что данный факт не привёл совершенно ни к каким изменениям.
Я была всего лишь благотворительным проектом, одним из многих, призванных только одной цели: создать благочестивый образ этой семье.
«Посмотрите, какие они хорошие, взяли бедную сиротку!».
«Как ей повезло!».
«Хотела бы я тоже, чтобы меня удочерила такая семья! Везучая».
Это было планом ещё до моего рождения, и появись я на свет или нет, всё всё равно пришло бы к действию и тому же результату: не имело значения, была бы это я или нет, но кого-то бы всё равно взяли.
Несмотря на это, этот сумасшедший обращался со мной так, словно я сама решила украсть его отца, а вместе с ним богатство и статус или что-то вроде. Как будто ребенка это вообще заботило бы, как будто я вообще имела вес в этом решении!
Порой я и сама огрызалась с ним, шипя, как дикая кошка.
Время от времени я задавалась вопросом, могла ли мелкая личинка, которой я являлась в то время, действительно убедить такого респектабельного мужчину удочерить себя, если бы этот человек по какой-то причине появился в сиротском приюте без данной цели.
Обитая в этом огромном доме, я была ребёнком, у которого даже не было собственного места.
Честно говоря, я чувствовала себя более счастливой, проживая в детском доме. Там, по крайней мере, надо мной никто не издевался, даже если своего места по-прежнему как такового не было, как и личного пространства, а еда была пресной и повторяющейся, но зато регулярной. Возможно, я просто не могла вспомнить то время достаточно чётко: это были совершенно серые дни, ничем не примечательные, а я совсем не выделялась среди других детей и никого не волновала, но именно поэтому жила просто и без особых проблем, и являлась просто средней девочкой своих лет.
В отличии от ожидаемого, стоило мне «повезти», как говорила об этом пресса, и вес начал уменьшатся в геометрической прогрессии, а синяки и раны, прежде являющиеся редким делом, превратились в обычное явление.
Но того, кто привёл меня в этот дом, это совершенно не заботило. «Отец» лишь говорил одеться подобающе: конечно, никто не хотел, чтобы подобные вещи стали достоянием общественности.
Никто не хотел портить репутацию.
«Если вам насколько всё равно на меня, почему вы вообще удочерили меня? Оставили бы в детском доме, мне там тоже неплохо жилось!».
Однако ни мои чувства, ни подобные чувства ни к чему не приводили, и, казалось, не имели значения вовсе. Вероятно, так и было.
К счастью или к сожалению, но, как человек, выросший в бедности среднестатистического приюта, название которого людям было едва даже знакомо, я достаточно быстро сдалась, пытаясь хотя бы воспользоваться доступными мне преимуществами обеспеченного человека.
Глупо было требовать любви и внимания от людей, для которых ты был не ребёнком, не человеком и не личностью, но благотворительным проектом: вещью, которая должна была выполнить свою функцию.
Конечно, у меня не было никаких денег, так что мне было некуда идти. Я никак не могла просто сбежать из этого дома: для чего? Чтобы быть бездомной? Там, по крайней мере, я могла иногда есть, прилично одеться и привести себя в порядок. Поэтому я начала усердно учиться, и закончила школу с красным дипломом.
Тогда я собственными силами поступила в престижный колледж.
Не потому что я желала, чтобы отец в конце концов заметил меня. Это был побег из того адского дома.
Я практически сияла, обращаясь к своему опекуну на следующий же день, казалось, впервые такая радостная с тех пор, как попала в это семью.
— Я прошла! Вы только посмотрите, я прошла! Я смогла сделать это!
Конечно, он никак не отреагировал, даже не глядя на моё счастье, и лишь скупо потребовал:
— Говори, зачем пришла.
Но это, конечно, меня не расстроило. Я и сама пришла к нему вовсе не для какого-либо признания стараний и поздравлением с зачислением.
Нет, это давно перестало быть тем, чего я добивалась и о чём мечтала.
Я повторила давно заученные, неисчислимое количество раз повторенные перед зеркалом слова, взволнованно глядя на него.
— Позвольте мне стать независимой. Я хочу поселиться в общежитие университета, чтобы учиться ещё усерднее. Пожалуйста, сделайте это для меня.