— Леонис, и вы позволите…
— Своей будущей супруге распоряжаться ее имуществом по собственному усмотрению?! Да, герцог, позволю. Я не намерен претендовать, в отличие от вас, на капиталы и земли Оливии.
Правильно, она взрослая девочка и сама прекрасно научилась скалить зубки. Что ж, я прекрасно знал с самого начала, что моя ложь выльется в нечто невообразимое по своему масштабу и близкое к катастрофе. Так оно и получилось.
— Что ж, тогда совет да любовь... — широким шагом я направился к двери. — И не забудьте назвать в мою честь первенца. Как знать... Как знать...
Последнее, что я увидел, перед тем, как хлопнул дверью так, что весь особняк содрогнулся, так это покрасневшие щеки Оливии.
Она никогда не простит меня за эти слова.
34
Оливия, вдовствующая герцогиня Салазар
Гад! Какой же он все-таки гад!
“Не забудьте назвать в мою честь первенца!” Да как он мог вообще подобное произнести?! Особенно после того, что между нами произошло еще вчера?! Внутри все кипело от возмущения.
— А Адриан молодец — неплохо держался! Завидую его выдержке, — послышался рядом голос Леониса.
Что такое? Почему? Как он оказался рядом, когда мысли мои были совсем о другом мужчине… Или?!
— Да? А мне показалось, что герцог был весьма несдержан, — я постаралась взять себя в руки и отрешиться.
Я вспомнила, что это не очередная стычка с мужчиной, при виде которого мой разум пропадает, а “визит вежливости” совместно с женихом. И да, граф им и являлся. Об это стоило помнить.
Но кому я делала хорошо? Разве что спасалась от собственных чувств в страхе, что их растопчут.
— Ох, Оливия, ты столь наивна! Да по глазам Салазара можно было понять, что больше всего на свете он жаждал меня задушить. Но, заметь, не сделал этого. А как он смотрел на тебя. Столько ярости, боли, а под конец и бессилия, которого во взгляде я не видел, пожалуй, еще ни разу. Что связывало тебя с ним? Или все еще связывает?!
Леонис был умен. Но сознаться во всем означало сделать шаг назад.
— Скандалы? — попыталась отмахнуться я. — Ты же знаешь, что герцог делал все, чтобы опорочить мое честное имя и посильнее уколоть. Тем более, еще и подделал завещание.
На самом деле перед внутренним взором встали не картинки наших скандалов, а то самое бесстыдство, которое я позволила… что мы вытворяли в спальне.
— Тц-тц-тц, — поцокал языком Леонис. — Я далеко не слепец. В твоём взоре, обращенном на Адриана, сквозила далеко не неприязнь. Ты влюблена в него? А я всего лишь способ позлить? Уколоть посильнее? Вы поссорились, и ты пришла ко мне? А что будет потом, Оливия?! Потом, когда твой гнев уляжется? Не возненавидишь ли ты того, кто в трудную минуту протянул руку помощи?! Нет, не отвечай сейчас. Просто подумай. Дата свадьбы уже назначена, но еще есть возможность все вернуть назад. Подумай об этом.
А ведь было о чем подумать.
Далее, до самого поместья Медисы, мы ехали молча, каждый погруженный в свои мысли.
Леонис довел меня и передал из рук на руки подруге.
— Присмотрите за ней, моя очаровательная леди Лафт, – услышала я. — Ей сейчас нужна ваша поддержка и забота.
С этими словами граф развернулся и ушел.
Интересно, тот факт, что я стояла рядом и все слышала, его вообще никак не смущал?!
— Ну и что это такое было? Сейчас ты разденешься, выпьешь чая и все-все мне расскажешь, поняла?! — строго произнесла Медиса, но я не отреагировала на ее слова. — Э-э-эй, Оли-ви-яа-а-а-а… Дорогая, да что с тобой?!
Вот теперь подруга действительно забеспокоилась. Азартный огонек во взгляде уступил место растерянности.
А я просто стояла статуей и смотрела. Все слышала, но будто пребывала в каком-то коконе без эмоций и чувств.
Чьи-то теплые нежные руки сняли с меня верхнюю одежду, заставили переступить порог, чтобы сменить уличные ботинки на домашнюю обувь, а затем куда-то повели.
Апатия, вот что овладело мной. Сколько я пробыла в подобном состоянии, не знаю. Но вывел меня из нее вскрик Сисильи. И какой-то подозрительный грохот.
Она же беременна! А если из-за моего состояния что-то случится с малышом?!
— Силь! – вскочила я с кресла и помчалась, путаясь в юбках к ней.
Нежная и хрупкая в глубочайшем положении подруга вновь вскрикнула и мне вдруг стало тошно. Беспокойство быстрой волной накрыло меня. Сердце стучало так сильно, что грозило вырваться из туго затянутого корсета. Ноги заплетались.
Мир тут же поплыл перед глазами. Упс, кажется, теперь нужно спасать и меня тоже.
Пол начал приближаться с немыслимой скоростью, а потом сознание померкло.
Адриан, герцог Салазар
Когда за будущей четой Бидаяри закрылись тяжелые входные двери, я дал выход своей ярости.
Со стен слетали картины, несколько стульев оказались разбиты в щепки. Здесь и сейчас мне было плевать на то, с какой любовью мой покойный дядюшка обставлял эту гостиную. Мне хотелось разбить здесь все. Каждую вещь, что видела Оливию, касалась ее, радовала взгляд. Предательница! Как она могла?! После того как я практически признался ей в… И тут меня окатила ледяная волна понимания. Я бессильно опустился на пол прямо посреди того хаоса, который сам же и устроил. Вот оно! Та самая ошибка, которую я допустил. Естественно, помимо подлога завещания. Я не признался Оливии в самом главном, в том, что люблю ее до потери сознания, люблю и не могу без нее дышать, есть, спать. Я так долго скрывал это чувство от себя, что не смог и ей сообщить самое важное.
— Друг мой, что здесь произошло?! — голос Морта раздавался откуда-то издалека. – Адриан, что, черт возьми, здесь случилось?! Ад-ри-а-а-ан, ты меня слышишь?! Слуги, дворецкий, кто-нибудь! Воды! Срочно!