Поцелуй углубился, заиграв новыми красками страсти, унося нас в бурном потоке головокружительных ощущений. Это было, как с разбегу в жаркий день прыгнуть в ледяную воду горного озера. С одной стороны, судорогой сводило все мышцы, перехватывало дыхание и до паники в душе пугало. А с другой… Ты ощущал невероятный подъём сил, какой-то даже юношеский восторг и умиротворение. Вот что я ощущал, целуя пухлые губы герцогини, о которых столь долго мечтал.
— О, нет! Это неправильно! — Оливия забилась в моих руках, как птица клетке.
Я не хотел ее расстраивать и уж тем более не желал причинять боль.
— Я люблю тебя, — наконец отважился признаться.
На меня посмотрели ее глаза — бездонные озера. В них было столько всего, что дух захватывало.
— Любишь? — она немного опешила и замерла.
— Люблю, — кивнул я, словно подписываясь под каждой буквой.
И мне полегчало. Все то напряжение, которое так долго копилось, выплеснулось в простых словах. Неужели это и было то, о чем говорил Морт, но думать о друге сейчас было некстати.
Оливия приподнялась на цыпочки, прижавшись к моему подбородку лбом. Мгновения шли, как и тикали часы на полке, а она все молчала. Я не хотел ее торопить. Ей нужно было время, чтобы принять мои слова и чувства.
— Адриан, — прошептала она, обдавая меня своим жарким дыханием, слегка касаясь губами кожи, — Если любишь, уходи сейчас и больше никогда не возвращайся.
43
Оливия, вдовствующая герцогиня Салазар
— Ты только представь себе, заявился ко мне среди ночи и…
— И..? — глаза Медисы округлились, а рот приоткрылся в жажде сенсации.
Хотела шокирующую новость? Получай!
— И признался мне в любви, — закончила я на выдохе.
— И..? — кажется, ей было мало, и она хотела услышать нечто большее и пикантнее.
— И всё!
Подруга вскочила, как ужаленная. Она открывала и закрывала рот в немом вопросе, на который ответа у меня не было.
— Как?! — только и смогла, что произнести она.
Хотелось мне в красках расписать как... Но не могла.
Поцелуи Адриана всё еще горели на губах, а предательский румянец трудно скрывался под пудрой, но моего решения было не изменить.
В глубине души я мечтала, чтоб он высмеял мое требование и остался, но столько обиды скопилось, что уже трудно было начать все сначала, а продолжать нелепость не было сил. Мне стоило думать о Леонисе и о том, как стать ему хорошей женой, никогда не вспоминая о несносном герцоге.
Я выйду замуж, стану самой лучшей женой на свете и навсегда забуду о существовании Адриана!
— Не забывай, что у меня уже есть жених, — тон старалась держать ровным, но голос предательски дрогнул.
— Тот самый, который связался с тобою от скуки, но влюбился в образ хрупкой и нежной вдовы? Лив, не смеши меня! — упорствовала подруга. — Даже если забыть обо мне и обо все, что я думаю, то хотя бы будь откровенной сама с собой: ты любишь Адриана, а он любит тебя! Все предельно просто!
Она была права, но лишь отчасти. Я любила Адриана, а он только говорил, что любит меня, но знать наверняка было невозможно. Ждать ножа в спину и вероломства я не стану. Он не заслуживал ни капли доверия.
— Я хочу побыть одна, — решила, что лучше до самой свадьбы не высовываться и оставаться в тени.
Скандал мне был не нужен. Хватало уже разрозненных слухов, что я изменяла старому герцогу с графом и теперь мы, освобожденные от оков брака торопились заключить свой союз. Это была неправда, но высшие силы были не на моей стороне. Репутации графа, разумеется, ничего не угрожало, а от моей в таком темпе скоро ничего не останется.
Возможно, и стоило отложить свадьбу, но я не решалась заговорить об этом с женихом. Он не заслуживал подобного отношения. А всему причиной был Адриан. Это он вносил сумятицу в мою жизнь и использовал окружающих. Хотя признаюсь честно, хотя бы самой себе, всю эту кашу заварила я сама.
Нужно было отречься от этой погони и осесть, как положено вдове, в глуши, чтобы просто жить. Но нет же, я хотела жизни, а не существования.
Я была слишком молода, когда выходила замуж и молода для вдовы. Так и не успела познать радостей брака, счастья и материнства. Вот чего мне не хватало. Я мечтала о настоящей семье, которой у меня никогда не было. Образ Адриана плохо сочетался с тем самым порядочным семьянином, которого я искала.
Любить и разочаровываться день за днем, я не вынесла. Но договориться обо всем и быть в приятельских отношениях было честнее. Правда, невозможно было бы так с Адрианом. Слишком болезненны были бы его увлечения другими. К счастью, мне было безразлично, если однажды Леониса увлечет какая-то красотка света или полусвета.
Все было предельно просто. Я боялась. Но страх был естественной защитной реакцией на вероятную боль, которую могли принести эти отношения.
Медиса ушла, пылая негодованием, а я просто упала на кровать и долго смотрела в потолок прежде, чем смогла взять письменные принадлежности и написать пару строк Леонису. Только он мог сейчас развеять все мои сомнения.
Сложив аккуратно листок, я передала его вместе с горничной, чтобы отправили кого-нибудь в дом графа. Хотя, скорее всего он получит его только по утру, потому что каждый вечер посещал клуб.
Это и была еще одна причина, почему я делала выбор в пользу Леониса. Я могла спокойно отпустить его развлекаться и не терзаться мыслями и других женщинах, в то время, как с Адрианом просто сгорала бы от беспокойства и ревности.
Я любила одного, но предавала себя и выбирала другого.