— Оливия? Что случилось?! — выбежал мне навстречу граф Бидаяри.
— Я… я-а-а-а. Всё хорошо, просто я совершила глупость. Прости меня, если сможешь, — прошептала, кутаясь в его нежных объятиях.
Мне было так больно, так плохо от того, что Адриан оказался лживым козлом. А ведь я поверила! Да, на минуты поверила, что у нас ещё что-то могло сложиться! А он, он… после объяснений в любви… после своих клятв поехал развлекаться с этими… с низкой социальной… с падшими женщинами, которым место где?! Да там же, наверное, где и мне, раз я отдалась герцогу, сама! Слёзы хлынули с новой силой, пытаясь смыть боль.
— Девочка моя, — прошептал Леонис. — Да что же с тобой случилось?!
Нежные пальцы коснулись моих щёк, стирая с них влагу. А затем, неожиданно, граф наклонился ниже и поцеловал меня прямо в губы. Так осторожно, невесомо, будто спрашивая дозволения. А я застыла статуей, невольно сравнивая мужчин.
Леонис, не встретив сопротивления, углубил поцелуй, сделав его более чувственным, страстным, зовущим, вовлекающим в круговорот его чувств и желаний, одновременно одной рукой обхватив мой затылок, а второй скользнув по спине. Вот только, я с ужасом осознала, что все радужные носороги, все гигантские чешуекрылые, все табуны мурашек… остались на своих местах. Мне было всё равно.
45
— Ну же, не крутись, — Медиса пыталась затянуть шнурки на корсете свадебного платья.
Платье было восхитительным. Атласная ткань нежно струилась по фигуре, подчеркивая её изящество. Пышные рукава с изысканной вышивкой из кружева создавали ощущение воздушности, а крошечные жемчужинки, рассыпанные по подолу, сверкали, как россыпь звёзд на небе. Платье переливалось на свету, словно оживало, меняя оттенки перламутрового. В отражении зеркала я видела не просто себя, а произведение искусства, достойное восхищения.
— Я сказала, не крутись! — Медиса перешла в наступление и ощутимо ущипнула меня за бедро.
— Ай, — нахмурилась я, встретившись с взглядом подруги.
— Ну, я же сказала, чтобы ты не крутилась, — она заколола последнюю булавку, фиксируя кружево и поднялась с колен.
Отошла на пару шагов и с удовлетворением посмотрела на меня.
— Ну всё, — она кивнула модистке, которая все это время сверлила подругу негодующим взглядом.
Женщина устало поднялась с пуфа, её движения были медленными и размеренными. Она была высокой и стройной, с тонкой талией, затянутой в корсет, и длинными, почти до пола, юбками.
Она приблизилась ко мне, её шаги были почти бесшумными. Её руки, тонкие и изящные, с длинными пальцами, а взгляд холодным и оценивающим. Она внимательно осмотрела все места прокола на дорогой ткани, поворачивая меня в разные стороны, словно изучая каждую деталь.
Наконец, она поджала губы, тонкие и бледные, как у фарфоровой куклы. Её лицо оставалось непроницаемым, но я чувствовал её недовольство. В любом случае спорить с Медисой Лафт, известной своим нравом и острым языком, не посмела.
Молчание модистки было красноречивее любых слов, но она все равно кивнула, принимая эксперимент подруг на мне.
— А теперь, давай примерим красное! — громко выдала графиня Тартейн, придерживая весьма большой живот рукой.
В последнее время ей приходилось непросто, но она была крепким орешком и заверила дражайшего супруга, что пока меня замуж не выдаст, рожать не собирается. А ведь мы знали, что роды такое непредсказуемое дело, и что, если малыш решит появиться на свет, то его ничто не удержит.
— Красное? — не поняла сразу я.
— Ну, да. Ты же хотела удивлять, — напомнила мне подруга.
Точно. Со всеми этими эмоциональными качелями, я вообще позабыла, чего хотела. Помнила лишь ту пощечину, которая разделила мое видение мира на "до" и "после". И как бы не хотелось забыть тот взгляд Адриана, не могла. Я старалась из всех сил, но ничего не выходило. Даже поцелуй Леониса не смог стереть горечь, обиду и боль. Но я стану самой лучшей на свете женой, которая будет верна и придерживаться правил, а несносного герцога выкинет из головы навсегда. Однажды именно так и произойдет, а пока мне приходилось улыбаться и скрывать свои истинные эмоции.
В салон внесли объемный чехол, в котором и было то, чем я удивлю всех вокруг.
Разумеется, на самой церемонии мне предстояло быть в платье цвета слоновой кости, но потом... Потом все ахнут, но так ли плохо быть немного бунтаркой.
А вот мне предстояло немного еще побыть откровенной, а именно, сказать правду Леонису, о том, что истинно связывало меня и Адриана.
Признать случайную любовную связь было подобно смерти, но я была готова и на это. Если нам предстояло стать мужем и женой уже завтра, то сегодня я хочу во всем признаться.
— И не вздумай, — хором проговорили подруги, как только я огласила вслух свою идею. — Мужчины терпеть не могут, когда женщина столь откровенна.
— К тому же, какое ему дело, если вы не были вместе, — протестовала Силь.
— Но...
— Никаких "но", — отрезала Медиса. — Его это не касается.
— Разве он вам отчитывается, с кем коротает ночи? — вмешалась модистка, явно находясь на стороне девочек.
— Нет. Он, разумеется, вечерами в клубе, а затем отправляется домой... — я совсем не была уверена, что так оно и было на самом деле.
Ладно подруги, но точно так же недоуменно на меня взирала модистка. Вероятно, ей казалось, что я сошла с ума и не лечилась.
Возможно, так оно и было.
Скорее всего Леонису будет неприятно это слышать, да вот только Адриан вращался в высших кругах по праву рождения, а я была никем. Вдова прошлого герцога Салазара была очередной серой мышью, которую брак превратил в лебедя, но кем бы я была, если бы всего этого не случилось.